"Дмитрий Горчев. Мерзость (ненормат.лексика)" - читать интересную книгу автора

маньяк. - И сейчас я этим хуем буду вас по-всякому насиловать!" "Ах,
по-всякому!" - совсем млеет Клавдия Ивановна и падает в обморок.
Приходит она в себя, а маньяк рядом стоит: "Что это вы тут в обморок
валитесь, - спрашивает он ее строго, - Я бесчувственное тело не могу
по-всякому насиловать". "А какое тело вы можете насиловать, мой зайчик?" -
спрашивает Клавдия Ивановна и стягивает рейтузы.
Маньяк от этих рейтузов совсем сник. "Нет, - говорит, - вы уж идите,
женщина, только не рассказывайте про меня никому, а то подкараулю и убью
зверски".
"Да что вы, - отвечает Клавдия Ивановна и сумочку подбирает, - Зачем
мне рассказывать. Пойдемте лучше ко мне, я вас чайком напою. Замерзли тут,
наверное, в кустах, в плащике-то на голое тело. Еще простудитесь".
Привела она его к себе домой, напоила чаем с яблочным пирогом, рюмочку
налила и все смотрит с надеждой: может насиловать начнет? А он пригрелся и
на жизнь свою маньяческую жалуется: как одна женщина его дихлофосом
обрызгала, как подростки на дерево загнали... Пожалела его Клавдия Ивановна,
дала ему кальсоны отца своего покойника и постелила ему в зале. Всю ночь
прислушивалась: не подкрадывается ли? А он посапывает, спит как убитый,
видно и правда несладкая у маньяков жизнь, намаялся.

Утром маньяк снова было к себе в рощицу засобирался, но вдруг
раскашлялся, температура у него поднялась, видать действительно простыл
совсем. Клавдия Ивановна напоила его чаем с малиной, дала аспирину и
строго-настрого приказала лежать под одеялом. Замочила его плащик в тазике и
на работу пошла, будь что будет. Ограбит - значит судьба ее такая.
Возвращается вечером, волнуется - а как правда ограбил? Нет, стоит
маньяк на кухне в кальсонах и глазунью себе жарит. "Извините, - говорит, -
я тут пару яичек у вас позаимствовал, кушать очень хочется". "Ой, да что вы!
- всплескивает руками Клавдия Ивановна, - Там же супчик в холодильнике
нужно разогреть! И мясо по-французски я сейчас в чудо-печке поставлю.
Яичница - это что за еда!"

Так и прижился у нее маньяк. Оказался он мужчиной неплохим,
положительным. Полочки на кухне сделал, мусор выносит, на базар за картошкой
ходит. Одна беда - никак он себя как мужчина больше не проявляет. Клавдия
Ивановна уж и так, и эдак: из ванны будто случайно промелькнет, тесемочка у
нее с плеча упадет, котлетки ему накладывает и бедром заденет. А тот только
загрустит, и все.
Однажды Клавдия Ивановна подсмотрела, как он надел старенький свой
плащик на голое тело, встал перед зеркалом, распахнул и шепотом "Ха!"
говорит. Посмотрел он на себя внимательно, вздохнул, надел кальсоны и пошел
выносить мусор.

А однажды маньяк говорит: "Вы уж извините, Клавдия Ивановна, но
чувствую я зов своей маньяческой натуры. Должен я немедленно пойти в рощу и
кого-нибудь по-всякому изнасиловать". "Ну, меня изнасилуйте" - предлагает
Клавдия Ивановна. "Что вы, что вы! - говорит маньяк, - Я вам так обязан,
вы столько для меня сделали. Что я, зверь совсем что ли?"
Скинул он кальсоны, вытащил из шифоньера плащик и ушел.
Клавдия Ивановна весь вечер проплакала, а потом заснула. "Все равно