"Дмитрий Горчев. Дикая жизнь Гондваны" - читать интересную книгу автора

Понятно, что через какое-то время, пусть может быть и не в этом веке,
но однажды конь петра-первого останется совсем без яиц. А великий основатель
великого города на коне без яиц - это, согласитесь, довольно таки позорно.
Запретить курсантам начищать яйца нельзя, так как традицию эту ввел сам
царьпетр, еще в одна тысяча семьсот шестнадцатом году самолично начистив до
блеска яйца своему тогда еще живому коню.

Конь этот впоследствии умер и царьпетр даже приходил на его могилу и
возложил стопу на его череп. Ну, в общем, про это уже писал в своем
стихотворении Александр Сергеевич Пушкин. Правда на самом деле змея не
сумела прокусить сапог царяпетра и он убил ее тростью, но, тем не менее,
змея тоже попала в памятник.
Самое же удивительное во всей этой истории - это как в нее опять попал
Александр Сергеевич Пушкин?

Нет ни одного, вообще ни одного предмета, о котором Пушкин не сказал бы
пару слов. Бодрый такой, небольшой и коричневый, все-все обследовал он в той
тесной кухне, в которой мы все существуем, все ощупал своими бакенбардами и
записал это в своих тетрадях.
Если хорошо порыться в его записях, можно найти зашифрованные сведения
не только о царе Николае I, но даже и о печальной судьбе Николая II. К
Ленину Пушкин не проявил особого интереса, Троцкого назвал проституткой, а к
депутату Шандыбину относился хоть и с юмором, но вполне доброжелательно.

Петербург

Если в Петербурге идти по какому-нибудь мосту, навстречу обязательно
попадется такой человек: в очечках, с бородой, ну понимаете, в общем. Не
маркетолог, это точно, и не менеджер, ни в коем случае. Про инвестиции
ничего вообще не знает и про соотношение доллара с евро тоже не знает. Упал
там доуджонс или поднялся - это ему похуй, он, может быть, вообще никогда не
слышал такой фамилии.
Он, скорее всего, поэт, но не полезный поэт, типа песенник, которые все
уважаемые и зажиточные люди, а из тех ненужных поэтов, вредных, у которых
ничего в стишках не складно и все непонятно. Ну или, может быть, он стучит в
каком-нибудь ансамбле на железном треугольнике. То есть, не делает вообще
ничего. И никуда не спешит, заметьте, медленно идет, не опаздывает. И при
всем при этом, довольный вполне - то есть, не валяется дохлый на помойке, а
идет по мосту и, блядь, улыбается.
И вот таких людей в городе Петербурге целые вагоны в метро ездят. Один
со скрипочкой, другой с контрабасом, третий - вообще ясно, что полностью
ебанутый, но тоже уже пьяный. И таких людей - их дохуя. И никто из жителей
Петербурга не обращает на них внимания, потому что половина жителей - это
они и есть, а другие к ним давно привыкли.
Зато если человек приезжает из другого города, в основном из Москвы,
такое положение вещей вызывает в нем страшное раздражение. Потому что в этом
случае нарушается основной принцип Справедливости, то есть
кто-неработает-тот-неест. А эти тут все не работают. И раз что-то едят, то,
значит, из моего кармана и мои личные продукты.
Петербуржцев же давит противоположная жаба: по их мнению, москвичи