"Овидий Горчаков. Нина, Ниночка... (Рассказ о Нине Костериной)" - читать интересную книгу автора

вольнице на Волге и на Кавказе. Эти рассказы отца глубоко и навсегда запали
ей в душу.
Русская природа - вот ее первая религия.
Пятнадцатилетней Нине крепко повезло в жизни - родители взяли ее на
Волгу, дали ей возможность испить воды из матери русских рек и прикоснуться
сердцем к родной земле, ощутить свою кровную связь с волжской деревней -
родиной ее предков. Она научилась плавать и грести, по-бурлацки тянуть
бечеву, ловить рыбу, полюбила лес с костром и шашлычком. Можно сказать, что
ее жизнь началась с леса и лесом кончилась.
"Всю ночь не спала - стояла на носу парохода и смотрела на Волгу. Тьма,
ветер. По небу бежали тучки. Между ними загорались и гасли звезды, но было в
этом что-то тревожное и таинственное. А внизу, во тьме, грозно шумит и
плещется Волга... Только огоньки впереди - белый и красный, и меж ними наш
стремительный бег сквозь бурную, шумную ночь..."
Это словно пролог, увертюра к той буре, что оборвет и дневник и жизнь
Нины.
Любовь к природе, к родному краю вызывает поэтическое чувство в душе
юноши или девушки. В душе пробуждается поэзия. Тянет к стихам, к книгам. А
книги раскрывают огромный мир искусства, зовут к музыке, к живописи. Вот
этот путь и прослеживает Нинин дневник - путь к подвигу.
Нина вовсе не была примерным, образцово-показательным ребенком,
отличницей. Попав в озорную компанию, она любила поозорничать. "Вне школы мы
самые разухабистые: звонить в подъезды, кататься на трамвайных буферах,
прицепляться к ломовикам, скверно ругаться - вот наши занятия". Загоралась
она как порох. Лезла в драку с мальчишками. Никого не боялась. Дерзила
родителям. И ничего с ней не могли поделать ни дома, ни в школе, пока она
сама не выправилась, не потянулась жадно к знаниям, резко оборвав дружбу с
никчемной компанией. Когда одной из первых в классе она вступала в комсомол,
уже никто на нее не жаловался. Комсомольской книжечкой она всегда гордилась,
берегла комсомольскую честь. В классе ее выбрали старостой, нагрузили по
комсомольской линии работой с октябрятами.
"Все же надо сознаться, что у меня жуткий характер. Я не переношу,
когда со мной грубо говорят или кричат... я вспыхиваю". В дневнике писала
она сначала больше о себе, чем о времени, но с каждой тетрадкой дневника
время все упорнее вторгалось на его страницы. И рядом с игрой в фанты и
"флирт цветов" и первыми танцами и поцелуями с мальчишками она вспоминала о
потрясшей ее смерти Максима Горького, книги которого она, портя глаза,
читала по ночам.
"Недавно умер Николай Островский, - сокрушенно писала она подруге по
летним каникулам, проведенным на Волге. - Мы ходили смотреть его в гробу. Он
умер тридцати двух лет. Ты читала его книгу "Как закалялась сталь"? Если
нет, то прочти. Замечательная".
Через несколько записей: "Умер Орджоникидзе... Потеря за потерей:
Киров, Куйбышев, Горький, Орджоникидзе - старая гвардия умирает..."
Но жизнь идет. Нина не пропускает ни одного фильма - смотрит с друзьями
чаплинские "Новые времена", "Маленькую маму" с Франческой Гааль, три раза
ходит на "Цирк" с великолепной Любовью Орловой.
Летом 1937 года она живет беззаботной дачной жизнью у родственников под
Тучковом, часами купается в Москве-реке, собирает ягоды, ромашки и васильки
у ручья, ездит по Минскому шоссе в Москву в кино и не знает, что придет