"Овидий Горчаков. Они встали на пути "Тайфуна" (Повесть о восьми героях)" - читать интересную книгу автора

Овидий Горчаков

Они встали на пути "Тайфуна"

Повесть о восьми героях

Память сердца звала меня на этот завод. Давно звала - больше тридцати
лет. Почти ежегодно встречаясь с товарищами по части особого назначения в
праздник Победы, я вспоминал о пятерке с завода "Серп и молот", поднимал
бокал за их светлую, незабвенную память, вспоминал их часто в своих печатных
и устных выступлениях, а вот выбраться на их родной завод, посмотреть, где и
как они работали, все случая не было. И вот такой случай представился:
приближался праздник Победы. Вот и Золоторожский вал.
В заводском музее я увидел лица боевых товарищей. Прекрасные молодые
лица. Умерев за Родину, эти пятеро навсегда остались молодыми. Над ними не
властна время. Их имена никогда не сотрутся в памяти: Костя Пахомов, Коля
Галочкин, Коля Каган, Паша Кирьяков, Витя Ординарцев. Мы знали в части, что
Костя - молодой конструктор, остальные четверо "серпомолотовцев" числились у
нас в сорок первом рабочими. Только теперь узнаю профессии друзей:
Галочкин - тоже конструктор, Каган - инженер, Кирьяков - машинист завалочной
машины, Ординарцев - монтер.
Костя Пахомов и его ровесники пришли на завод лет через двадцать с
лишним после Великого Октября и конечно же воспитывались на славных
заводских традициях. Когда в ноябре 1941 года пахомовская пятерка
откликнулась на призыв ЦК ВЛКСМ и пошла добровольцами в специальную
партизанскую часть, ребята не могли не вспомнить боевых традиций своего
предприятия.
Чем жили Костя Пахомов и его товарищи по заводскому комсомолу? Не
только романтикой, героикой прошлого. Не сравнишь старую Рогожскую заставу с
заставой Ильича, не поверишь, что "Серп и молот" - это бывший "Гужон".
Как-то до войны в клубе выступали ветераны "Гужона". Некоторым из них
еще и пятидесяти не было, а казались они глубокими стариками. Все жилы
выматывал костоломный завод! Француз Юлий Гужон, потомственный русский
фабрикант, построил завод в "Рогожке", на пустырях сельца Ново-Андроньевки,
на берегу речки Золотой Рожок мозолистыми руками смоленских и нижегородских
мужиков, сыновей недавних крепостных крестьян. Трубы железопрокатного завода
задымили зимой 1884 года. Рабочие селились в трущобах Ново-Андроньевки.
Славилось сельцо пьяным разгулом, грабежами, поножовщиной. Первые цехи были
навесами на семи ветрах, огромными сараями. Делали в них гвозди, проволоку,
мебельные пружины, шпильки для московских дамочек. Пудлинговщики,
молотобойцы, вальцовщики надрывались по шестнадцать часов в день.
Полицейщина, сыск, шпионаж опутали весь завод. И все же свет революционной
зари стал проникать и в мрачные цехи "Гужона". Об этом можно судить хотя бы
по такому истинно историческому объявлению:

"ЧИТАТЬ В СТЕНАХ ЗАВОДА СТРОЖАЙШЕ ВОСПРЕЩАЕТСЯ. ЗА НАРУШЕНИЕ -
ШТРАФ И ДРУГИЕ КАРАТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ ВПЛОТЬ ДО УВОЛЬНЕНИЯ".

Мимо Андроньевского монастыря по "Владимирке", гремя кандалами, шли и
шли каторжники в немыслимо далекую и страшную Сибирь. Молча, исподлобья