"Овидий Горчаков. Свет негасимой звезды" - читать интересную книгу автора

двоих ребят - полуавтоматы-десятизарядки СВТ да у командиров-автоматы ППД. У
девушек - наганы в кобурах. И у каждого бойца - по пять осколочных "фенек"
(гранат Ф-1) и по одной РГД. И по три бутылки с горючей смесью " 3.
Комсомольцы сложили на присыпанную снежной крупой землю темно-зеленые
вещевые мешки, до отказа надбитые похожими на школьные пеналы
противопехотными минами, желтыми шашками тола, термитными шариками и
продуктами.
Ребята закурили - кто махорку, а кто и московские папиросы, присели на
завалинке. Из девушек никто не курил. Они слушали Веру, которая объясняла,
как пользоваться бутылками с горючей смесью " 3, выданными в Кунцеве перед
отправкой.
- Нет, Зоя, эти бутылки не такие опасные для нас, как бутылка с
жидкостью КС. Те сами воспламеняются, как только разобьешь бутылку, а эти
надо поджигать перед броском. Видите, девчата, тут на бутылке такие большие
спички привязаны? Зажги теркой и бросай! Точь-в-точь как обычную бутылку с
бензином...
Где-то не так уж далеко, за околицей, слитно так-такали в сгущавшейся
тьме станкачи, рвались сериями мины немецких батальонных и полковых
минометов. Шла артиллерийская дуэль.
- Пора в путь, - сказал Крайнов.
Пятеро полковых разведчиков повели сдвоенный разведотряд за околицу.
Отряд шел гуськом, растянувшись по исхоженному прифронтовому проселку.
Кругом темно, только впереди пульсирует поднебесье в тусклых сполохах ракет.
Последний привал объявили в деревне Обухове.
- Это твое родовое поместье? - пошутил Крайнов, обращаясь к студентке
Наташе Обуховской. - Невелика деревенька!
На какой-то избе висел почтовый ящик. Может, еще не поздно послать
отсюда, из этой деревни, письмо родным - быть может, последнее письмо?
Писем на полевую станцию 736, почтовый ящик 14 приходило много, не
меньше, чем в любую другую часть, но отвечали на эти письма редко - адресаты
находились в тылу врага.
В брошенной жителями, почти начисто спаленной деревне разведчики штаба
фронта заняли чуть ли не единственную уцелевшую избу без крыши, с выбитыми
окошками, кое-как заткнутыми тряпьем, сеном и соломой. Вот уже пять месяцев
катит с запада на восток, по полям и лесам, огненный вал чужеземного
нашествия, всюду оставляя за собой пепел и горе, смерть и бездомность.
Полковые разведчики - все как на подбор крепкие, рослые парни;
кадровики - дальневосточники и сибиряки - притащили горячий обед в
закоптелых котелках. Стоя, сидя на застеленном трухлявой соломой грязном
полу, гости торопливо ели густую, наваристую красноармейскую похлебку из
картофеля с мясом. Их было двадцать в избе, и им было тесно, как патронам в
автоматном диске. Это был их последний обед и ужин на большой земле. Для
некоторых - последняя вечеря. И, стоя в дверях, разведчики-кадровики из 32-й
стрелковой дивизии молча дивились на увешанных гранатами юнцов и девчат,
собиравшихся пойти туда, за Нару, в тыл к немцу. Уж они-то, полковые
разведчики, узнали за те дни и ночи, что стоит фронт вдоль Нары и Нарских
прудов, почем фунт лиха в этом самом немецком тылу! Войсковой разведчик - он
действует наскоком, по-суворовски, быстротой и натиском - сунется в пекло,
как на верхнюю полку в парилке, и обратно. А эти, как видно по вещмешкам
одним, уходят в тыл врага надолго.