"Алан Гордон. Шут и император ("Гильдия Шутов" #2) " - читать интересную книгу автора

Лозинского)

Край солнца показался в провале восточного хребта, прорезанного речным
руслом. Созерцая восход, я лежал на спине на берегу этой реки. Несколько
месяцев назад я молил Бога даровать мне возможность узреть еще один восход
солнца. Он уважил ту молитву, да и некоторые другие тоже, причем с
щедростью, коей я явно не заслужил, но таковы уж божественные причуды. Я не
претендую на понимание путей Господних, но, пережив ту ужасную ночь, счел
для себя обязательным встречать каждый новый рассвет. И продолжал молиться.
Не за себя, заметьте. Меня вознаградили достаточно, и я мог позволить себе
возносить молитвы во благо остальных представителей рода человеческого. Это
казалось вполне справедливым.
Тепло рассветных лучей постепенно изгоняло ночной холод из моих членов,
и я, взявшись за правое колено, подтянул его к груди и медленно сосчитал до
десяти. Потом повторил то же упражнение с левой ногой, хотя она еще сильно
сопротивлялась. Боль, прошившая ее, пробежалась до лодыжки, поднялась
обратно в бедро и начала затихать, лишь когда я с тяжелым вздохом опустил
ногу на землю. После легкой передышки утренняя разминка продолжилась.
Я сел, вытянул правую ногу и начал медленно поднимать ее, пока носком
не указал в небо. Опустив ее, я задумчиво глянул на левую ногу, словно она
принадлежала кому-то другому, кто пока не заслужил моего доверия. Немного
поколебавшись, я обхватил ее руками и начал тянуть вверх.
В данном случае о вертикали говорить не приходилось, хорошо уже, что
нога поднялась на половину высоты. Мне показалось, что края недавно зажившей
раны начинают с треском расходиться, но, возможно, у меня разыгралось
воображение. Я немного отдохнул и встал.
Во дворах крестьянских хозяйств, раскинувшихся за городом, вовсю
кукарекали петухи. Раздевшись до нижнего белья, я решительно нырнул в реку,
Ледяная вода, стекающая прямо со снежных шапок, еще белевших на дальних
горных вершинах, медленно уходила к Адриатике, по пути пробирая меня холодом
до костей. Я доплыл до другого берега и поплыл обратно. Переплыв реку пять
раз, я почувствовал, что левая нога начинает отказывать, и выполз обратно на
берег, словно потерпевший крушение моряк. Неплохо, подумал я. Всего четыре
месяца назад арбалетная стрела пришпилила мою ногу к стене, и прошел лишь
месяц с тех пор, как я начал ходить без костылей. Мне еще повезло, что
раненая нога зажила без особых последствий.
Я вытерся, надел шутовской костюм и напудрил лицо мучной смесью, придав
ему обычный мертвенно-бледный оттенок. Подведя черным веки и брови, я
подкрасил губы, нарумянил щеки и, вооружившись малахитовой мазью, нарисовал
под глазами два зеленых ромбика. Завершив ритуал утреннего туалета
водружением на голову колпака с колокольчиками, я был готов вновь
встретиться с этим миром лицом к лицу.
- Доброе утро, шут, - произнес за моей спиной женский голос.
Вздрогнув от неожиданности, я повернулся и, успокоившись, кивнул.
- Доброе утро, моя госпожа, - сказал я. - Надеюсь, вы хорошо выспались,
- Очень хорошо, спасибо, Фесте, - ответила Виола. - Я готова к
занятиям.
Она оглянулась по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет,
подошла поближе, обняла меня за шею и поцеловала.
- Ну вот, ты начисто испортила мой свеженький грим, - запротестовал я,