"Люси Гордон. Приговор любви " - читать интересную книгу автора

забыть о настырных журналистах и сдержать приступ бешенства. Но вот репортер
забарабанил по стеклу - последняя капля переполнила чашу его терпения.
Дэниэл опустил боковое стекло.
- У-би-рай-тесь прочь, - прошипел он так зловеще, что перепуганный
репортер отскочил в сторону.
До дому Дэниэл добрался без происшествий. Бросив взгляд на крыльцо, он
с облегчением вздохнул: кучка журналистов, превратившая его вчерашний день в
кошмар, исчезла. Но не успел он выйти из машины, как человек, будто бы
чинивший дорогу, преградил ему путь.
- Не хотите сделать заявление для прессы, инспектор?
Дэниэл ругнулся и ногтями схватил журналиста за ухо.
- Хочу, - подозрительно мягко сказал он. - Слушай внимательно: даю тебе
две секунды, чтобы убраться отсюда подобру-поздорову, не то придется дать
тебе хорошего пинка под зад!
Дэниэл разжал пальцы, и журналист мгновенно испарился.
На вопрос Дженис, где Меган решила поселиться, она ответила просто:
- Там, где меня никто не найдет.
Она остановила свой выбор на грязных меблированных комнатах в одном из
мрачных районов Лондона. Квартира состояла из спальни, одновременно
служившей гостиной, крошечной кухни и ванной комнаты размером с почтовую
марку. Помещение едва ли больше тюремной камеры, где я отбывала срок,
невесело подумала Меган.
Было трудно свыкнуться с нынешним положением: у нее забрали все, чем
она прежде так гордилась, - честное имя и, что было особенно больно, ее
маленького мальчика, ее сына. Пока Меган не знала, что предпринять, как
вернуть отнятое у нее материнское счастье.
В тот же день она попыталась дозвониться бывшему мужу, но
безрезультатно: дома трубку поднимала его мать, а в офисе секретаршам
строго-настрого запретили соединять босса с его бывшей женой. В промежутках
между этими звонками Меган сидела, уставившись в одну точку, и думала,
думала, искала выход, чувствуя, как сердце разрывается от боли и
безысходности.
Порой мысли Меган путались и перед глазами вдруг всплывало лицо Дэниэла
Келлера - жестокое, мрачное. Охваченный пафосом обвинения, он был
непреклонен в своем желании уничтожить ее. От ненависти у Меган едва ли не
мутилось сознание.
Она включила телевизор, программа новостей как раз передавала ответ
Келлера на вопрос журналиста о том, что он чувствует в связи с ее
освобождением.
- Ничего.
Его равнодушие потрясло Меган.
- Конечно, еще бы! - в ярости крикнула она его изображению на экране. -
Разве тебя волнует чужая боль?!
Но, узнав, что его уволили из полиции, она почувствовала что-то вроде
удовлетворения - и тут же с неожиданной для себя горечью подумала: не будь
наивной, Меган, как только шумиха уляжется, его примут обратно. В этой
истории пострадала одна ты...
Ее первая ночь на свободе была ужасной, Меган преследовали кошмары, и в
конце концов, она проснулась от собственного крика. Кто-то из встревоженных
жильцов постучал в ее дверь, желая удостовериться, все ли у нее в порядке,