"Катя Гордон. Конченые " - читать интересную книгу автора

27...

Дети возвращаются из школы. Они идут, обескровленные и покорные, делать
домашнее задание - спать - вставать по будильнику - и опять идти в школу. Мы
с сочувствием смотрим на них через лобовое стекло. Скоро в машине станет
совсем холодно тусоваться. Аккумулятор сел. Мы как обычно что-то
прогуливаем.
- Бедолаги... - говорит Бардина.
Медведев сидит какое-то время молча, и, вдруг, словно, вспомнив сон,
начинает:
- Недавно приезжал Ким Чен Ир на поезде... А потом, тоже на поезде,
приезжал Солженицын. И Солженицын, который вообще крутой писатель, гонениям
подвергался, "Архипелаг Гулаг", - так он приехал и рассказал: что такое
демократия, и что россиянам надо делать. А потом сел на поезд и уехал, и Ким
Чен Ир уехал...
- И что? - Бардина удивленно смотрит на оратора.
- Я подумал о том, какая у нас, благодаря железнодорожным путям, связь
между разными государствами.
Скворцов потрошит сигарету Беломора:
- В политику тебе пора... Там нужны люди, которые так неординарно
выводы делают...
- Спасибо, брат, - сказал Медведев и опять ушел в воспоминания.
Урюкова что-то пишет в свой дневник, но тоже участвует в разговоре:
- Они приезжали в разное время - и для разного... А Солженицыну дали
квартиру - и он остался у нас жить. Но все равно: какого хрена мы этого
мэтра с бородой должны слушать?
- Он "Матренин двор" написал. Талантливый... - напоминаю я, и думаю о
том, что мне не хочется идти домой.
- Ну и хрен с ним - предлагает Лукьянов, - Он меня тоже напряг, хотя я
не агрессивный. Сидит такой с бородой, правду говорит. А все смотрят на
него: а - тя - тя, его же репрессировали когда-то... Поднимите руки кому не
насрать на Солженицына!
Мы не подняли руки вероятно потому, что было глупо поднимать руки: была
осень, школьников везли поездами в Архипелаг Гулаг, Ким Чен Ир, улыбаясь,
махал нам из тамбура, холодало...

28...

В пятом классе к нам пришла новая учительница. Ее звали Екатерина
Николаевна. Я влюбилась в нее с первого взгляда: она расписывалась красиво,
говорила красиво, волосы красиво собирала кудрями на затылке, и было ей
шестьдесят лет. Несмотря на то, что она была из Советского Союза, голова у
нее была совершенно не совковая. Она не наливалась клубничным киселем, если
я приходила без формы, она не говорила долгие речи о любви к тому, чего мы
толком и не знали. Каждое утро я проделывала крюк и заходила за ней перед
уроками.
Мы идем медленно и тихо. Там, в школе, мы сделаем вид, что между нами
ничего нет. Я одна из многих, она - просто училка. А сейчас мы хрустим
снегом и дышим снегом. Я иногда начинаю говорить что-то: в голове возникают