"Уильям Гордон. Черный город ("Царь Кулл")" - читать интересную книгу автора

Кадур приблизился к беспомощной жертве и оценивающе оглядел крепкое
тело Брула.
- Отлично. Твоя жизненная сила велика, Верезаал будет доволен.
Возрадуйся - твою никчемную душу использует сам Господин Черной Бездны.
Разве мог ты когда-нибудь мечтать о такой чести, жалкий червь?
- Твой господин черного горшка подавится моей душой, ублюдок! Твое
счастье, что мне не дотянуться до твоей глотки. Я бы вырвал твой песий язык
и засунул его тебе в задницу! Я бы посмотрел, как ты колдуешь с оторванными
руками, ногами и головой! - Брул, охваченный яростью берсерка, напрягая все
мышцы, пытался вырваться из оков, не обращая внимания на то, что железные
зубья терзают его плоть. Кадур злобно оскалился.
- Посмотрим, как ты заговоришь, когда я возьмусь за тебя. Последнее,
что запомнит твоя душа, перед тем как утолить голод Верезаала, будет великая
боль. Можешь поверить, мне нет равных в этом умении. Явившись сюда, ты сам
выбрал свою участь, но, впрочем, через пару часов ее разделят легионы и
легионы. - Колдун рассмеялся совершенно безумным смехом. - Лишь слово
Черного Господина будет властвовать в этом мире, и я буду верным слугой его!
- Ты будешь мертвецом, кусок змеиного дерьма, - сплюнул Брул. -
Найдутся и по твою душу охотники!
- Мне никто не страшен, варвар.
- Ничего, Кулл доберется до тебя, проклятый колдун. Ты будешь не первым
чернокнижником, которого он отправит в ад!
- Твой Кулл - ничтожество. Сейчас он вкушает прелести жизни в последний
раз и даже не подозревает о том, что ему готовит грядущий день. Этот дурак
думает, что он здесь хозяин! Нет, я один - повелитель Черного Города. Я
способен почувствовать любое живое существо задолго до того, как оно
приблизится ко мне на лигу. Так же, как мне было известно о твоем
приближении, так я почувствую и любого другого человека. И окажись даже твой
Кулл в этот миг здесь, что он мог бы противопоставить моему могуществу? -
Кадур небрежным жестом заставил вспыхнуть огонь в курильницах до потолка. -
Растет сила Верезаала, и увеличивается моя власть. Оружие смертных не в
силах нанести мне вред. Нет мне равных ни среди магов, ни среди воинов.
Колдун замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя.
- Время близится. Приступим, братья!
Семерка колдунов присоединилась к молившимся. Их заклинания слились в
непрерывный вой. Свет, казалось, померк еще больше, а пламя черных свечей
вскинулось почти до потолка.
Кадур начал сыпать в огонь содержимое мешочков, свисавших с алого
кушака. Курильницы зачадили, испустив струи маслянистого дыма, который начал
обволакивать алтарь и самого колдуна. Брул закашлялся, но в промежутках
между приступами кашля продолжал поливать Кадура отборной бранью. Больше не
обращая внимания на пленника, лемуриец начал произносить заклинания, каждое
слово которых было кощунством.
Не в силах больше сдерживаться, Кулл решил, что настал его час. Натянув
капюшон поглубже, он вышел из-за колонны и, стараясь семенить, как остальные
колдуны, направился к магической пентаграмме. Когда до нее оставалось не
более нескольких метров, один из колдунов удивленно взглянул на атланта,
дотронулся до плеча соседа и показал на приближающегося Кулла пальцем.
Решив, что скрываться больше незачем, Кулл одним движением скинул с
себя омерзительное тряпье и, воздев двуручный меч, издал боевой клич,