"Елена Горелик. Своя гавань" - читать интересную книгу автора

"Орфее" давно. Билли, Пьер, Дуарте, Галка, Жером. И Джеймс. Что вообще-то
выглядело очень странно. Столь хорошо воспитанного английского дворянина ещё
можно было представить в качестве офицера на пиратском корабле, но никак не
в таверне, в компании записных головорезов и забияк. Однако в гулянках этой
"банды" он принимал участие с завидной регулярностью, что, кстати, частенько
остужало кое чью горячность. Ну, а Галка этому обстоятельству только
радовалась. Конечно, Джеймс тоже не подарок: он был, кроме всего прочего,
весьма упрям, если дело касалось споров по поводу прочитанных книг или
мнения насчёт исторических событий. Не так давно, помнится, они чуть было не
разругались в пух и прах, поспорив по поводу Фермопильского сражения и
численности персидской армии. Но в "Сломанный якорь" он пришёл, и Галка -
кто старое помянет... и так далее по тексту - приветливо улыбнулась ему. Всё
преходяще, а дружбой этого человека она дорожила...

Из дневника Джеймса Эшби.

Если Господь желает наказать человека, он лишает его разума. И это,
увы, справедливо по отношению ко мне.
Где были мои глаза? Почему за полгода я не удосужился понять, что
движет Алиной? Бог свидетель, я люблю её, как ещё ни один мужчина не любил
женщину. И это несмотря на совершенно неудобоваримый характер этой юной
леди. Но лишь на днях до меня дошло, почему она именно такова...
Алина начитана, умна, и весьма неординарно мыслит. Но её цинизм в
отношении исторических событий всегда приводил меня в замешательство. Она
осмеливается спорить с древними авторами! Причём, спорит не голословно, а
приводит доказательства из области логики! К примеру, я всегда восхищался
героизмом трёхсот спартанцев, подорвавших дух миллионной персидской армии. А
Алина - нисколько не сомневаясь в героизме спартанских воинов! - поставила
под большой вопрос упомянутую численность персов. Как, спросила она,
персидский царь мог собрать подобное полчище, если и в наше время даже
тридцатитысячное войско ложится неподъёмной тяжестью на казну? Уж не говоря
о том, как можно было эффективно управлять этой армией и прокормить миллион
воинов на чужой территории. Я спросил: "Не хотите ли вы сказать, что древние
авторы солгали?" "Я думаю, древние авторы, желая оправдать поражение своих
войск и превознести героизм спартанцев, попросту ...э-э-э ...слукавили. А вы
отнеслись к этому некритично, только и всего". Подобное отношение к
авторитетам не могло не возмутить меня, и я ответил, что не простил бы
подобного цинизма мужчине, но делаю снисхождение для девушки. Лучше бы я
молчал... Алина ощетинилась, словно ёж, гневно сверкнула глазами, и
решительно заявила: "Я не нуждаюсь ни в чьём снисхождении!" После чего наша
дискуссия прекратилась по банальной причине: Алина, не на шутку обидевшись,
ушла в кают-компанию. Кой чёрт потянул меня за язык? Теперь даже не знаю,
как загладить свою вину перед этой гордой девушкой. Ведь я действительно
обидел её. Обидел именно тем, что не пожелал признавать за ней равных со
мной прав. А ведь за полгода на борту "Орфея" она сумела показать всем -
увы, кроме меня - что ни в чём никому не уступит...
Что же делать? Я люблю её. Но до сих пор я полагал, будто любовь - это
покровительство, которое мужчина оказывает слабой женщине. Что же тогда
любовь, если женщина столь сильна?
Я запутался, Господь свидетель. И не знаю, где искать выход.