"Александр Васильевич Горев. Махатма Ганди " - читать интересную книгу автора

выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким
образом, пусть они убивают как можно больше".
Трумэн сразу же заговорил о том, что дела у союзников в войне против
Японии не таковы, чтобы требовалась активная помощь Англии, но США тем не
менее ожидают помощи от СССР. "Советский Союз будет готов вступить в
действие к середине августа. Он сдержит свое слово", - твердо сказал
Сталин. Последняя фраза прозвучала так, что все догадались о
непроизнесенной другой: "Советский Союз сдержит слово в отличие от
западных союзников, затянувших открытие второго фронта в Европе до самого
последнего момента, когда, собственно, победа над фашистской Германией
была уже предрешена".
Трумэн ничуть не сомневался в заявлении Сталина. Американский
президент перед отъездом в Потсдам познакомился со специально
подготовленной для него государственным департаментом подробной
характеристикой советского руководителя. Сталин ради достижения цели не
останавливается ни перед какими жертвами. Людские потери для него не
препятствие на пути осуществления стратегического замысла, тем более, если
затрагивается его полководческий престиж. Подлинные политические гарантии
вступления СССР в войну против Японии для Трумэна значили меньше, чем
личные обещания "стального вождя", на которые он в данном случае и
рассчитывал.
В Потсдаме Трумэн получил срочную депешу об успешном испытании в США
атомной бомбы, и президент уже тешил себя мыслью, как он ущемит болезненное
самолюбие генералиссимуса, сообщив ему об этой новости.
Однако чем неотвратимее становилась победа союзнических держав над
государствами-агрессорами, тем больше беспокойства проявлялось в Вашингтоне
и Лондоне. Парадокс? Ничуть. Для беспокойства в этих столицах причин было
более чем достаточно. Военно-промышленные корпорации в США и Англии получали
баснословные прибыли на военных поставках, и они не собирались терять свои
доходы с наступлением победы. Министерские портфели в правительствах этих
двух стран по большей части перешли в руки непосредственных представителей
военного бизнеса, которые не могли, да их хозяева и не позволили бы им,
замедлить вращение уже раскрученного маховика военного производства.
Грядущая победа вызывала у империалистических группировок Англии и США ужас
при одной мысли о возможности утраты своей власти в колониях, а значит и
потери источников сырья, рынков сбыта дешевой рабочей силы.
Черчилль - глыба гранита, из которого, пожалуй, вырублены и сами
колонны банковских зданий в лондонском Сити, проливая после традиционной
бутылки коньяка настоящие слезы, воскликнул: "Какая это будет победа, если
она обернется такой катастрофой, как потеря Индии!" Тогдашний министр
иностранных дел Великобритании Антони Иден, желая смягчить трагизм Черчилля,
патетично заявил в английском парламенте, что "Италия потеряла навсегда свои
колонии" и что они теперь "законно" будут присоединены к Британской империи.
- Если Италия потеряла, то кто их нашел? - спросил Сталин на
потсдамской встрече.
Этот вопрос вызвал злорадный смех Трумэна. А Черчилль, не уловив
горькой иронии в нем, но почувствовав недоброе в веселой реакции Трумэна,
стал тут же обосновывать "права" Англии. "Постоянными усилиями, большими
потерями и исключительными победами, - сказал он, - британская армия одна
завоевала эти колонии" (итальянские - Сомали, Эритрею, Киренаику и