"Алла Гореликова. Корунд и саламандра ("Корона" #1) " - читать интересную книгу автора

бояться...
- Та-ак, - мрачно тянет Серж, - можно сказать, попал в яблочко. Знаешь,
Анже, лучше расскажи. Дальше меня не уйдет, клянусь. Я же вижу, тяжко тебе
вспоминать... а, чтоб ты знал, лучший способ избавиться от плохих мыслей и
воспоминаний - рассказать о них.
Слезы подступают к глазам - стыдно, а не удержать. Прав Серж, ох как
прав... есть мне чего бояться, о чем вспоминать не хочется - а забыть не
получается никак. Вот уж больше года...
- На, выпей... пей, Анже, пей.
Я потихоньку, маленькими глотками между всхлипами, пью кислое вино. И
рассказываю, как могу:
- Я ведь одно время этим зарабатывал. Ну, кражи там всякие, пропажи...
Ты не думай, шпионить не брался... противно мне это, гнилое дело. Но раз
как-то раз мне заплатили за колдуна. Заплатили старшины гильдии ювелиров
Агрилы. Колдун обвинялся в убийстве мастера. Вроде как не поделили они
редкой величины огненный топаз, поссорились, и через пару дней ювелир
свалился с моста и утонул... даже не утонул, мелко там, - убился. И был на
первый взгляд колдун ни при чем, вот только топаз пропал бесследно, - но
колдун вполне резонно заявил, что похитить камень мог кто угодно. А что
выходят из огненного топаза самые надежные амулеты любви и верности и цену
за них можно взять почти что любую - так это вовсе даже не кажется колдуну
доказательством, поскольку ему-то как раз камень и не достался.
Без ясных доказательств просить правосудия у королевского наместника
было бы глупо. Мне дали гильдейский знак погибшего мастера и попросили
глянуть, как было дело. Я и посмотрел... и с тех пор почти не вижу.
Как раз, когда мастер шел по мосту, колдун наслал на него слепоту.
Ошибиться было нельзя - только от заклятья так стремительно перестаешь
видеть... Я вырвался из видения раньше, чем несчастный мастер ослеп вовсе, -
но в точности с такими глазами, какими стали на тот миг глаза ювелира.
Полуслепым. И, конечно, колдун не помог - потому что вина его стала яснее
ясного и, понятное дело, его казнили. Казнили раньше, чем стало понятно, что
его заклятье подействовало на меня навсегда...
- Но как же так?! Неужели они не видели, что стало с тобой?
- Но ведь я не ослеп полностью. Вот и решили, что чары временные и
скоро рассеются. А потом... потом стало поздно.
- И ты начал бояться применять свой дар...
- А ты бы не боялся?
Серж вздыхает:
- Боялся бы. Конечно, это страшно. Но, по-моему, тебе и вправду стало
легче...
- Да... пожалуй, да. Легче.
- Ну так пойдем... Извини, Анже, но отец предстоятель должен узнать об
этом твоем видении. О Кареле, я хотел сказать.
Отец предстоятель слушает меня, рассеянно постукивая пальцами по
подлокотнику кресла. И, выслушав, долго молчит. А я думаю: если сейчас за
мой проступок опять наказан будет другой, я не смогу им в глаза смотреть.
Никогда. Господи, не попусти!
- Покажи нож, сын мой.
Серж протягивает пресветлому нож.
Отец предстоятель вертит его в руках, проводит пальцами по рукояти,