"Алла Гореликова. Корунд и саламандра ("Корона" #1) " - читать интересную книгу автора

мне.
Жаль, что придется оставить Юлию и Ожье: я, пожалуй, почти сроднился с
ними. Как-нибудь взгляну на них еще: надо же узнать, как сложилась жизнь
Марготы; но сейчас я думаю о Кареле. О мальчике, которого назвали гномы в
моем видении надеждой Подземелья. Почему? Они знали? Предугадывали? Смутные
времена еще не начались, так, может, Карела похитили в надежде их
предотвратить?
Как-то мне рассказали сказку о Каменном Оракуле, предрекающем гибель и
указующем путь к спасению. Рассказали подземельные. Может, это была не
сказка вовсе?
"Подождем, пока он подрастет", - сказал тогда колдун. Но ведь мне не
обязательно ждать. Нужно только выбрать - что именно взять сейчас в руки.
Выбор кажется несомненным. Парадная перевязь короля Анри Лютого,
единственная королевская вещь среди принесенных мне реликвий. Что ж еще?
Парадная перевязь короля Анри. Я трачу на нее день за днем, и дни эти
не приносят ничего. Король редко надевал ее. Приемы послов, торжественные
молебны, визит в Южную миссию. Там, в Южной миссии, король Анри снял с себя
перевязь и вручил капитану, отбившему внезапный пиратский набег. Вот и все.
Капитан серьезно отнесся к королевской награде. Перевязь короля хранилась в
часовне миссии. Там и пережила она Смутные времена, в тиши и
неприкосновенности. И сейчас, наверное, вернется туда. А что возьму я
взамен?
Посох миссионера, медный поднос, пиратский нож и еще десятка полтора
драгоценных древних вещей оказываются не настолько древними, как мы
полагали.
Старинная супница из дворцовой кухни в самом деле помнит времена короля
Анри и королевы Нины. Болтовня поваров и посудомоек: кто с кем тискался
вчера в кладовой, да какое лицо было у молочницы, когда господин главный
кондитер шлепнул ее по заду, да кому достался сегодня полупенс от господина
хрониста... Ничего интересного! Хотя полупенс хрониста меня поначалу
заинтересовал. Но все объяснилось просто: господин хронист скупал новости.
До кухонной прислуги доходило куда больше городских сплетен, чем до других
обитателей дворца, и господин хронист оплачивал самые интересные. Вот только
куда шли эти сплетни - в хроники короля или в донесения другому, тайному
хозяину? Я не стал выяснять. Отец предстоятель раз уже попенял мне за
интерес к хронисту. Я просто рассказываю ему, что удалось узнать, и
пресветлый соглашается со мной в том, что больше супница нам не пригодится.
На слова же мои о том, что больше работать не с чем, пожимает плечами и
говорит так:
- Читай хроники, отдыхай. Угодное Господу не окончится так просто, надо
лишь подождать.
Я колю дрова, отгребаю снег с дорожек и помогаю в трапезной - живу
обычной монастырской жизнью. И жду. Бывает... да что там, не "бывает", а
"каждый день"! Да, каждый раз, прикасаясь к драгоценной бумаге хроник, хочу
вызвать свой дар. Велико искушение - узнать то, что знает хронист, тайну его
раскрыть... но запрет пресветлого останавливает меня. Запрет пресветлого - и
мысль, что за нарушение его не я поплачусь, а брат Серж, или брат Джон, или
брат Бертран, коим велено оберегать меня.
И как раз в тот день, когда искушение становится почти непереносимым,
отец предстоятель приходит ко мне. Кладет на стол непонятный ржавый обломок.