"Анатолий Горло. Счастливый конец света " - читать интересную книгу автора

усмотрение и расхваливать ее на все лады. Можете себе представить, в каком
дурацком положении находился я все эти дни: во всеуслышанье превозносил
кандидатуры, с которыми я охотно разделил бы все тяготы предстоящего полета,
а сам с плохо скрываемой тревогой ждал того часа, когда окажусь
изолированным от всего мира в изысканном обществе сумасшедших головорезов,
докатившихся до белой горячки подпитчиков, опасных авантюристов, озлобленных
неудачников, неисправимых мошенников и прочего сброда.
Потом пришлось выполнять еще одно поручений, вконец измотавшее меня.
Днем я продолжал строить и оснащать наш корабль всем необходимым, когда же
наступала ночь, у меня начиналась вторая, тайная смена. Я опускался со
своими перанумитами на дно глубокой заброшенной шахты, находящейся на
территории свалки, и принимался за сборку еще одного корабля - именно на
этом, втором, натужно сморкаясь, шепнул мне Допотопо, нам и предстояло
взлететь! Если принять во внимание, что "дневной" корабль не только
выглядел, но и вправду был во всех отношениях лучше "ночного", который
собирался при минимальном освещении, почти наощупь, из деталей и узлов, срок
годности коих истек еще до моего появления на свет, нетрудно вообразить, с
каким трепетным чувством ожидал я старта на этой помеси катафалка с
могильным склепом...
Предстартовой страдания, однако, этим не ограничились. Допотопо свел
меня с агентом одной полулегальной пиротехнической фирмы, который под
покровом ночи, буквально нашпиговал нашу вторую посудину смертоносным
грузом, так что я был уверен, что мы взлетим на воздух гораздо раньше, чем
будет дан старт. Я уж молчу о том, что Правила категорически запрещают брать
с собой любое оружие, кроме личного и, узнай кто-либо про наши делишки со
взрывчатыми веществами, меня ожидала бы другая длительная поездка - в
Аррагоновы копи, откуда чаще всего возвращались в миниатюрных, герметично
запаянных урнах.
Казалось, теперь меня уже ничем не прошибешь. Очумев от всей этой
свистопляски, я скорее машинально, чем осмысленно, выполнял поручения
Допотопо, спал и ел на ходу, пить, правда, не пил, но меня и без того
шатало, как пьяного, и наставник даже был вынужден время от времени
принюхиваться ко мне, недоверчиво покачивая головой, наверное, подозревая,
что из подпитчика я перепрофилировался в "подкожника" - наркомана. Однажды
он отогнул мне веко и долго разглядывал воспаленный от недосыпа глаз. Так
ничего и не обнаружив, он все же посоветовал быть поосторожнее накануне
медицинского освидетельствования - одного из последних этапов этого
сумасшедшего марафона.
В самый разгар подготовительного аврала я был срочно вызван к
досточтимому Триэру. Меня удивил не столько сам вызов - формально я
продолжал числиться на службе у Триэра, а с наставником работал по устной
договоренности между ними (подозреваю, что этот старый скупердяй Допотопо
решил просто сэкономить на мне, как он делал, впрочем, на всем) - сколько
атмосфера уже порядком надоевшей таинственности, каковой он был окружен.
Улучив момент, когда я был один, ко Мне подошел курьер из Центра и прошептал
на ухо, что меня желает видеть одна важная персона - имя Триэра я скорее
угадал, чем расслышал, - но что об этом не должен знать никто, даже мой
наставник. Сообщив о времени и месте предстоящей встречи и повторив просьбу
сохранить ее конфиденциальный характер, курьер удалился на своем шустреньком
одноместном модуле.