"Анатолий Горло. Счастливый конец света " - читать интересную книгу автора

воздухе еще долго пахло паленым.
То, что я поспешил Циклопу на выручку и фактически спас его от
автогена, стало причиной крепкой привязанности ко мне со стороны хранителя
информации и его товарищей. В то же время мой поступок вызвал открытое
возмущение одних (Брут, Бешенка, Крошка-Гад), молчаливое неодобрение других
(Душегуб, Жига, Юпи), недоумение третьих (Буфу, Квадрат, Невидимка),
уклончивое отношение четвертых (фейерверкер, Сладкоежка, Поли). Правда, меня
долго (пока я не посинел от нехватки кислорода) прижимала к своей мощной
груди Манана-Бич, уверяя, что я единственный рыцарь на "Лохани", но даже эта
женщина-гора не смогла склонить чашу весов общественного мнения в мою
пользу.
Когда я без обиняков спросил Допотопо, как он относится к моему
поступку, наставник одобрительно высморкался на мой ботинок, но затем
добавил шепотом, что не надо было впутывать его в эту историю, тем более,
что никаких указаний "своему юному другу и первому помощнику" он не давал.
Дваэн выразила недовольство не самим поступком, который, по ее мнению,
полностью соответствовал моему "рыцарско-романтическому началу", а тем, что
я начал ей лгать:
- Это меня больше всего беспокоит, линктусик. Я сделала тебя
избранником моего сердца, поскольку верила, что у тебя никогда не будет от
меня тайн, что мы будем говорить друг другу правду. И вдруг ты начинаешь
обманывать меня. Что случилось, милый? Может, то, что я вызвалась возглавить
нашу тройку, задело твое мужское самолюбие? Но ведь это решение я приняла
исходя из наших общих интересов, так будет лучше для нас обоих, понимаешь?
Точнее, для всех троих. Твой друг и наставник с самого начала полностью
доверился мне и, кажется, не раскаивается в этом. Зачем же ты, мой
избранник, ведешь какую-то скрытую игру?
Я молчал, глядя на ее шевелящиеся губы.
Она еще долго говорила, но не все доходило до моего сознания: я слушал
ее, но не слышал (а может, наоборот, слышал, но не слушал). С какой-то
необыкновенной ясностью я вдруг увидел себя как бы со стороны, и мне стало
стыдно. Оказывается, я был любимцем триэсской детворы, близким учеником
Допотопо, избранником сердца Непревзойденной лишь потому, что был наивным и
прямолинейным, одним словом, бесхитростным идиотом. Все вокруг изощрялись в
кознях, интригах, недомолвках, плели и расставляли свои сети, силки,
капканы, вели двойную, тройную и такдалеекратную игру, вовлекая в нее все
новые и новые силы, не брезгуя никакими средствами, думая одно, говоря
другое, делая третье, в то время как я верил всему, как малое дитя,
радовался, когда меня гладили по головке, и страдал, когда получал
подзатыльники от тех, кому так безоглядно верил. И вот, стоило мне лишь
однажды оглянуться вокруг себя, попытаться заглянуть внутрь себя, поверить
не другим, а себе, и все это для того, чтобы понять, что же в конце концов
происходит, как тут же вокруг меня стало сжиматься кольцо подозрительности,
враждебности, нетерпимости. Так что же - продолжать быть идиотом?
Глупо улыбаясь, я запечатал ее говорящий рот крепким мужским поцелуем и
не отрывался до тех пор, пока она не посинела и не обмякла в моих руках.
Спасибо тебе, Манана Бич, за науку!...
.......................................................................

8