"Антон Городсков. Круг" - читать интересную книгу автора

пожар.
- Привратник!
Старик забивается в угол и смотрит на меня с ужасом, смешанным с
благоговейным почтением.
- Старая ветошь! Hеужели только страх способен внушить тебе уважение?
Он нем как рыба. Я врываюсь в сад. Hи в одном из окон нет света. Что я вижу,
боги, пощадите мои глаза! Разрушенный фонтан, вода из которого вылилась на
брусчатую дорожку, заваленную алебастровым хламом. Поверженные статуи с
отколотыми конечностями и мертвенно-безразличными выражениями опрокинутых лиц.
Сломанные ветви магнолий и унылые, тусклые огоньки роз, разбросанные по измятой
траве. Ветер ворошит промокшие страницы книги, оброненной у самого крыльца.
Странным и страшным кажется в этот миг ее название. "Благая Весть".
В окнах появляется свет. Это разгорается пожар.
- Где молодая госпожа? - почти навзрыд кричу я, сдавив привратнику горло.
- Она... Во дворце... Они бежали в новый дворец.
Я освобождаю руки, и раб опускается на землю, не в силах устоять на ногах.

Ветер не может быть быстрее, чем я, летящий через ночь крови и пламени.
Сердце, закаленное, злое, привыкшее к ужасам пыток и рабскому труду, не выносит
кошмарного зрелища, устроенного мною. Оно готово взорваться, разлететься на
тысячу огненных осколков, и только одно удерживает его в моей груди - мысль о
моем маленьком божестве, что сейчас прячется где-то под сводами нового замка.
Ах, только бы не опоздать!
- Я не учил вас этому! Смерть палачам, но милосердие детям!
Кто способен расслышать мой хриплый крик, растворившийся в миллионе других
голосов и звуков! Что это за страшный толчок? Рушатся каменные исполины. Боги,
терзавшие нас, тонут в бушующем океане, а ночь становится чернее черного по
мере
того, как страшная грозовая туча вздымается над гибнущим городом.
Армии восставших со всех окраин устремляются ко дворцу. Жалкий отпор дают им
немногие защитники цитадели. Рушится, рушится все вокруг. Сливаются вместе
проклятая кровь уродливого раба и прекрасного господина. Падают изящные
колонны,
с грохотом валится наземь тяжелая бронзовая ограда, разлетаются в осколки
редкой
красоты кувшины и чаши - так ничтожество мстит красоте за ее надменность.

- Смотрите! Вот наш вожак! Слава ему!
- Слава!
Они восклицают, они рукоплещут мне. Я вижу лица зверей, которые больше не
ведают слова: "Стой!", нет для них больше приказов и команд. Есть только воля,
есть право бросаться и рвать. О, как жестоко я был обманут своею надеждой!
Боги,
этих ли варваров я хотел повести к свободе и свету? Ведь им ненавистен свет!
- Эй, богоравный! Как я тебе в одеждах принцессы?
Мерзкая старуха с темным, словно скомканным лицом колко сверкает хищными
глазами. Она неумело разряжена в платья голубого и белого атласа. Ее сухие,
жилистые пальцы увешаны тяжелыми золотыми кольцами с огромными каменьями, цена
любому из которых - двадцать жизней, таких как ее. Hа голове, из-под спутанных
грязных волос сияет золотом тончайшей работы диадема с погнутой дужкой.