"Татьяна Горичева, Даниэль Орлов. Ужас реального (Беседы) " - читать интересную книгу автора

и привлечь к себе, переместилось с вещи на ее упаковку. Можно сказать более
категорично: сама вещь стремительно превращается в упаковку, в набор
некоторых внешних функций и свойств. Области потребления принадлежат не вещи
в их вещественности, а только ярлыки, значения вещей, мутирующие в сторону
пустой внутренней формы. Циркуляция вторичных, паразитарных означаемых,
вселяющихся в товарные знаки первого уровня, подчиняет современный
товарообмен самовозрастающему желанию и заставляет говорить о своеобразной
психопатологии нынешней экономики. Одичавшие, бездомные означаемые, на все
более и более эффективном использовании которых построена любая реклама,
продуцируют для себя особые тела желания, подменяющие реальное распределение
вещей. Необходимо, чтобы в способ потребления того или иного товара
постоянно вкрадывалось прибавочное значение. Важно внушить, что каждый
последующий раз доставит вам еще больше удовольствия - в батончике будет еще
больше вкусных орешков, а при его потреблении еще больше возможности для
вашей идентификации. Понятно, что в основе такого положения вещей лежит
некоторая нехватка, но вот только нехватка чего?
У старинного китайского философа Мэн-цзы есть замечательное
высказывание, что привлекательностью вещей является их несходство При утрате
несходства вещи те-

#

Беседа 2
#

46

#

ряют привлекательность, растворяются в тусклом однообразии. В этих
обстоятельствах экономика прибегает к работе воображаемого, продуцируя
область чисто фантазма-тических, не имеющих ни малейшего отношения к
реальному производству и товарообмену, объектов. Однако дело в том, что
несходство является субстанциальным для самого бытия вещей, для их не
скоротечного применения, а длительного бытования. Вещь делается вещью лишь в
отличие от другой вещи. Точно так же как человек становится человеком, не
когда он растворен в толпе, а когда одиноко стоит перед лицом реального
другого. Понятие вещи в контексте разговора о глобализации выглядит не
вполне корректным. Подтверждением тому выступает известный
эпистемологический сдвиг, произошедший в эпоху индустриального общества. Я
имею в виду страшную путаницу, возникшую из неоправданного отождествления
понятий знания и информации
Обыкновенно под информацией понимается количественный объем накопленных
знаний. Как следует из этимологии слова, речь идет о знаниях, распределенных
по соответствующим рубрикам и уложенных в общепринятый формат (лат.
tn-formo), облегчающий доступ к ним и их использование Но знание всегда
представляло собой совсем иное. Трансляция знаний зачастую была сродни
инициации и требовала длительного пути И дело вовсе не в том, что кто-то не
хотел информировать человечество насчет истин, которыми он обладал. Просто
знание являлось делом, умением. Знать, что такое дом, значит уметь его