"Татьяна Горичева, Даниэль Орлов. Ужас реального (Беседы) " - читать интересную книгу автора

экзистенциального заказа. Раз уж мы родились русскими, родились в России, мы
каким-то образом должны ее любить, хотя само слово "должны", форма
долженствования вызывает некоторое недоумение. Когда мы говорим о России или
о русской идее, то мне вспоминается наблюдение критика Виктора Топорова,
сказавшего как-то, что армянская поэзия не может быть всемирной и будет
оставаться только национальной. Почему? А потому, что когда соберутся
несколько армян за столом, им стоит только упомянуть Арарат или Арцах, и
все, больше им ничего не надо. Они начинают плакать. Другим это непонятно и
вообще напоминает преждевременную эякуляцию.
В сходной ситуации оказывается и русский философ, потому что стоит
только заговорить о русской всемирно-сти, о Константинополе, об исторической
миссии России, о том, возлюбил ее Господь или, наоборот, возненавидел, и,
собственно, больше ничего не требуется. Предполагается, что это и есть
философия, хотя на самом деле перед нами самая паразитарная из всех
автореференций, свойственная, к сожалению, в целом русской философии, и даже
вообще всякой гуманитарной теоретической мысли

Беседа 1
в России. Это сразу бросается в глаза В этом, возможно, и нет ничего
плохого, - философ, проходя сквозь поле коллективного самосознания,
подвержен привычке оглядываться по сторонам Но паразитарная автореференция
является, тем не менее, некоторым фактом, который характеризует духовную
ситуацию в России, говоря словами Ницше, стремление "домыслиться до
хрипоты". Почему-то Россия непременно должна играть всемирную роль, -
неважно какую Пусть это будет чисто негативной возможностью уничтожить
Америку. Это последняя возможность, которую русские готовы потерять. Все
остальное - ладно. Пусть у нас шестеренки ржавые, и быт не обустроен, но уж
расстаться с возможностью уничтожить Америку было бы смертоубийством. И это
очевидно даже сейчас, когда никто не принуждает к идеологическим клише. Но
подобные клише просто прорастают сами по себе. Отсюда видно, что вовсе они
не являлись изобретением коммунистов, а входили в более обширное имперское
самочувствие. Такого рода миссионерское самочувствие оказывается производным
от самой русской идеи, как бы мы ее ни понимали, как бы ни оценивали.
Действительно, бросается в глаза и щедрость, о которой совершенно
справедливо говорит Татьяна. Щедрость всегда была атрибутом короля,
властелина Настоящий король щедр по определению. От него исходит циркуляция
потлача, и только потом инициатива раздаривания переходит к другим
субъектам. Но русская щедрость несколько странного рода Я вспоминаю рассказы
своего коллеги, закончившего философский факультет и поселившегося в городке
Остров Псковской области, где он работал учителем в школе. Из этих
одновременно забавных и грустных рассказов вытекало, что, в сущности,
неплохие ведь люди. Все пропивают, понятное дело, но не станут кривить
душой - либо они тебя расцелуют, либо назовут

Русский хронотоп
врагом.  Причем сегодня одно, а завтра другое  Каждый готов поделиться
последней рубашкой, это да  Но зачем мне его рубашка? Не нужны мне ни его
рубашка, ни штаны  Короче говоря, эта щедрость имеет структуру оста- 
точного потлача, пережившего реалии автономного кру- говорота и впавшего в
форму "первых детских подарков", как их описывает Фрейд