"Валерий Горшков. Ликвидатор" - читать интересную книгу автора

будет окончательно повержен. И я принял вызов. Мы забинтовали кисти, туго
перетянув их эластичными бинтами, и по сигналу одного из боевиков начался
поединок. Соловей, словно стальной таран, бросился на меня, сразу же пробил
блок и сильным локтевым ударом сбил мне дыхание. Я едва не потерял сознание,
успел отступить на три шага назад и упреждающе выкинуть левую ногу,
остановив очередной наскок соперника. Но затем снова пропустил, на этот
раз - прямой - в голову. Шейные позвонки неприятно заскрипели, и я ощутил,
как от ушей до пяток меня прошила острая режущая боль.
Я даже вскрикнул. Но снова удержался на ногах. Зрители одобрительно
загудели, а чей-то голос, мне показалось, посоветовал Соловью раскроить мне
череп. Это было уже слишком! Я вдруг осознал, какие последствия ожидают меня
в случае поражения. И не столько в плане реальной возможности получить
физическое увечье, сколько в моральном. Начальник охраны станет для
подчиненных посмешищем, пустым местом, только и умеющим, что открывать пасть
и изрыгать глупые приказы, не подкрепленные реальной силой. А у этого
контингента физическое превосходство всегда имеет серьезный вес.
И тогда я завелся. Отбив очередной штурм - Соловей метил ногой в
печень, я рубящим ударом ноги в голень скосил нападавшего на татами, послав
вдогонку левый боковой в челюсть. Мордоворот оказался стойким и почти сразу
вскочил, однако боль в ноге - а я знаю, какая это боль! - заставляла его
кривить рожу и подпрыгивать. Затем я провел свой любимый, в ключицу. Одна
рука Соловья тут же безвольно повисла вдоль туловища. Вокруг послышалось
недовольное бурчание. Но мне уже было все равно, я решил до конца наказать
зарвавшегося битюга, публично продемонстрировав, кто есть кто. Тем более что
здесь не спортивная арена, где есть ограничения в выборе и дозировке ударов.
Я выбил Соловью шесть зубов, сломал три ребра и ключицу, а победную
точку поставил, повалив его на татами и ударом пятки сломав четыре пальца на
левой руке. Это ему в отместку за трехнедельное лечение после знакомства
моей левой кисти с каблуком его ботинка в Пярну. После такого, запрещенного
даже по понятиям безжалостных боевиков мафии, приема сразу пять или шесть
человек навалились на меня со всех сторон и оттащили от закатившего глаза и
еле шевелящего разбитыми в кровь губами Соловья. Кто-то из толпы, я не успел
заметить, кто именно, воспользовался моментом и сильно ударил меня в бедро,
вероятно, метя в пах. Я не сомневался, что это была проделка рыжего
Альберта, но не мог конкретно настоять на обвинении в его адрес, поэтому
сделал вид, будто ничего не произошло.
Минуты через две, убедившись, что я пришел в более или менее спокойное
состояние, меня отпустили, а наказанного за излишнюю самоуверенность Соловья
потащили в медчасть, где док незамедлительно наложил на него несколько швов
и с ног до головы упаковал в гипс. На нем все заживало, как на собаке, так
что спустя два месяца он уже чувствовал себя вполне здоровым, правда, ему
трижды пришлось выпрашивать однодневную "экскурсию" в ближайший город для
посещения зубопротезного кабинета. Там шепелявому боевику вставили
недостающие зубы, и Соловей снова стал похож на обычного ресторанного
вышибалу с толстой красной рожей и звериным оскалом. Зато он стал послушным
и исполнительным, едва только слышал команду от начальника охраны базы. Меня
же за неосторожное поведение на тренировке, повлекшее временную
"нетрудоспособность" боевика, оштрафовали на десять тысяч долларов, и все,
чем я был очень доволен, так как смог наконец-таки воплотить в реальность
неотступно преследовавшее меня со времени знакомства со "структурой"