"Валерий Горшков. Ликвидатор" - читать интересную книгу автора

глазами с Самураем, что есть силы швырнул громилу влево, в сторону
стеклянной витрины ресторана, до которой было около полутора метров.
Я успел еще услышать отчаянные крики, лязг приводящегося в боевое
положения оружия, чей-то сдавленный стон, грохот опрокидываемого стола и
наконец треск автоматных очередей. Затем раздался звон разбитого стекла, я
всей тяжестью тела обрушился на мокрый и скользкий асфальт, вскрикнул от
боли, но правая моя рука уже автоматически скользнула за отворот пиджака и
коснулась холодной стали плотно влитого в кобуру "стечкина". Я оттолкнул от
себя распростертое- среди осколков витрины тело омоновца и, испытывая
сильное головокружение и ноющую боль в поврежденном плече, поднялся сначала
на одно колено, затем на другое, после - на не очень твердо соприкасающиеся
с землей ноги. И сразу же прижался спиной к холодной стене ресторана,
пытаясь удержать в груди вырывающееся наружу сердце,
На все это я потратил не более четырех секунд. В ресторане шла
отчаянная борьба. Как я мог предоложить, ни Самурай, ни Альберт не горели
желанием завести близкое знакомство со спецподразделением милиции, это я
заметил по их вспыхнувшим и тотчас погасшим глазам, когда Жаров произнес их
фамилии. Ли Май и Эйхман. Для них такой поворот событий означал только
одно - смертный приговор. По крайней мере для Самурая, успевшего навести
страха даже на первую колонну. После моего поступка у них просто не
оставалось другого выхода, кроме как оказать омоновцам отчаянное
сопротивление. Если сзади только глубокая яма с воткнутым в нее частоколом,
а впереди - плотная стена вооруженных до зубов охотников, то зверь всегда
бросается вперед. Таков природный инстинкт, ибо только в этом случае у него
есть шанс спастись, зачастую практически равный нулю. Но все же...
Скорее почувствовав, чем услышав опасное для меня передвижение внутри
ресторана, я вскинул перед собой руку с крепко зажатым пистолетом и спустя
мгновение всадил две пули в неосторожно выпрыгнувших из разбитой витрины
омоновцев. Они взмахнули руками, скользнули замечательными подошвами своих
шнурованных "хагенов" по мокрому от падающего снега асфальту, последний раз
в жизни глотнули свежий весенний ветер и рухнули на тротуар. Со всех сторон
слышались пронзительные крики прохожих, спешно удаляющийся стук каблуков,
рев набирающих скорость автомобилей, чьи водители стали невольными
свидетелями кровавой бойни в самом центре Львова. Они спешили как можно
быстрее покинуть место, где рисковали в любую секунду получить шальную пулю
и безвременно закончить свою ни в чем неповинную жизнь. Обидно умирать ни за
что.
Я успел заметить, как из двух припаркованных прямо напротив входа в
"Асторию" микроавтобусов и одной черной "Волги", хлопнув дверцами,
вывалились несколько ребят в черных масках, которые сами по себе уже
наводили необъяснимый ужас на неискушенных в крутых разборках обывателей.
Зато каждый из них четко усвоил: это - свои! И я не удивился, когда,
стремительно свернув за угол, вдогонку услышал пронзительный крик
обезумевшей от увиденного тетушки:
- Он там, там!.. За углом!.. У него пистолет!..
Но матерые профессионалы уже давно просчитали все возможные варианты
развития ситуации. Я пробежал не более пятнадцати метров как сзади
взвизгнули тормоза, раздался скрежет пошедшей юзом по мокрому асфальту
резины, и в мою сжимающую "стечкин" руку и в левую ногу одновременно вошли,
влетели, вгрызлись две пули. Пистолет выпал у меня из руки, сразу