"Александр Васильевич Горев, Владимир Михайлович Зимянин. Неру (Жизнь замечательных людей) " - читать интересную книгу автора

лабораторию. Отец, разумеется, позаботился об оснащении ее хорошим
оборудованием. Учитель и воспитанник часами ставили химические опыты,
постигая тайны вещества, а затем с нетерпением ждали наступления темноты,
чтобы с помощью телескопа перенестись в загадочный звездный мир. Джавахарлал
уже свободно читал и говорил по-английски. Знание чужого языка неожиданно
открыло перед ним богатство мировой литературы. Юноша переносился то в
лондонские трущобы, где стоически сносил удары судьбы маленький Оливер
Твист, то на Бейкер-стрит, где наивный доктор Уотсон не переставал
удивляться проницательности неутомимого сыщика Шерлока Холмса; бороздил
просторы морей и океанов с бесстрашными героями Жюля Верна. Джавахарлал от
души смеялся над озорными проделками Тома Сойера и Гекльберри Финна,
иронизировал над незадачливыми героями Джерома К. Джерома, сочувствовал
благородному идальго Дон-Кихоту и его верному оруженосцу Санчо Пансе, образы
которых дополнялись великолепными иллюстрациями Густава Доре. Мальчика
одинаково волновали средневековые храбрые и великодушные рыцари Вальтера
Скотта и фантастические персонажи Герберта Уэллса. Джавахарлал очень любил
животных и с увлечением читал "Маугли" Редьярда Киплинга, рассказы о жизни в
джунглях родной Индии. Незаметно для себя он постигал силу, красоту и
точность художественного слова.
Учителя Брукса Джавахарлал считал незаурядным человеком. Ему казалось,
что учитель обладал какой-то таинственной силой, что он знал что-то
сокровенное о смысле существования. В глазах мальчика Брукс отличался этим
от отца, предпочитавшего дело и земные радости бесцельному, как говорил
Мотилал, витанию в облаках. Раз в неделю у Брукса в комнате собирались
местные теософы и подолгу обсуждали проблемы переселения душ, идею
безначальности и бесконечности духа, говорили об астральных
сверхъестественных телах, разбирали сочинения Блаватской. Брукс, всегда
внешне спокойный и не очень-то разговорчивый, на собраниях теософов
преображался. Прекрасно зная индуистские книги "Упанишады" и "Бхагавадгиту",
он толковал их горячо, с упоением, глаза его увлажнялись, темнели. Временами
Брукс доходил до экстаза, что, впрочем, не мешало ему изобретательно и
пестро расцвечивать словесную ткань своих суждений: от индуизма он обращался
к буддизму, затем рассматривал христианство и учения древнегреческих
философов и эффектно заканчивал этот обзор мудреными теософскими выводами.
Слушать его было интересно, и хотя многого Джавахарлал не понимал, он
полагал, что именно в этом непонятном и "скрыт ключ к загадкам мироздания".
В Аллахабад в очередной раз наведалась Энни Безант. Она выступала в
городе с речами на теософские темы. Красноречие Безант оказывало столь
сильное воздействие на Джавахарлала, что он "возвращался после ее
выступлений ошеломленным, словно во сне". Желание постичь "тайны" теософов
привело Джавахарлала к решению стать членом их общества. Как-то он зашел к
отцу в кабинет. Тот сидел и скрипел по листу бумаги пером, готовя очередную
речь в суде. Смущенный Джавахарлал попросил у отца разрешения посещать
теософские собрания. Мотилал нахмурился. Но уже через минуту его строгий
взгляд смягчился, он обидно для самолюбия сына рассмеялся и как-то небрежно,
словно и не придавал никакого значения этому событию, дал согласие. Потом
зашагал по кабинету, закурил, раздувая ноздри и слегка прикусив губу: ему
явно было не по душе возросшее влияние Брукса на сына, и он почувствовал к
учителю легкую неприязнь.
Джавахарлал молча смотрел, как пласты табачного дыма тянулись за быстро