"Рене Госсини. Маленький Николя " - читать интересную книгу автора

марсианский костюм был просто мировой.
Наконец, мы вернулись, умытые и причесанные. Правда, мы были немного
мокрые, но фотограф сказал, что это не имеет значения. На фотографии это не
будет видно.
- Хорошо, - сказал фотограф, - хотите сделать приятное вашей
учительнице?
Мы ответили, что хотим, потому что очень любим нашу учительницу, она
ужасно хорошая, когда мы не выводим ее из терпения.
- Тогда, - сказал фотограф, - займите свои места для фотографирования.
Самые высокие - на ящики, средние - во второй ряд, маленькие - на землю.
Мы пошли на свои места, а фотограф стал объяснять учительнице, что с
детьми можно все уладить, если иметь терпение, но учительнице не удалось
дослушать его до конца. Ей пришлось нас разнимать, потому что мы все хотели
стоять на ящиках.
- Самый высокий здесь только я! - кричал Эд и толкал всех тех, кто
хотел взобраться на ящики.
А так как Жофруа настаивал, Эд треснул его по кумполу, отчего здорово
стало больно его руке. Несколько мальчишек пытались снять с Жофруа этот
стеклянный шар, но его заклинило.
Учительница сказала, что делает нам последнее предупреждение, иначе
будет арифметика. Тогда мы решили, что надо успокоиться, и начали
устанавливаться. Жофруа подошел к фотографу:
- Это что, ваш аппарат? - спросил он.
Фотограф заулыбался и сказал:
- Это ящик, откуда вылетит маленькая птичка, голубчик.
- Ваш аппарат старый, - сказал Жофруа. - Мой папа отдал мне аппарат со
светозащитным приспособлением, с короткофокусным объективом, телеобъективом.
Фотограф, казалось, был удивлен, перестал улыбаться и попросил Жофруа
вернуться на свое место.
- Ну, а фотоэлемент у вас есть, по крайней мере? - спросил Жофруа.
- В последний раз прошу вернуться на свое место! - заорал фотограф, и
сразу стало видно, что он занервничал.
Наконец, все устроились. Я сидел на земле рядом с Альсестом. Альсест
это мой приятель, он очень толстый и все время что-нибудь ест. И сейчас он
только успел откусить пирожное, как фотограф сказал, чтобы он перестал есть,
а Альсест ответил, что ему необходимо питаться.
- Оставь пирожное! - закричала учительница, сидевшая как раз сзади
Альсеста.
Это было так неожиданно, что Альсест уронил пирожное себе на рубашку.
- Все нормально, - сказал Альсест, пытаясь удалить остатки пирожного
кусочком хлеба.
Учительница сказала:
- Единственное, что можно сделать, это поставить Альсеста в последний
ряд, чтобы не было видно пятна на рубашке. Эд, - добавила учительница,
уступите ваше место своему товарищу.
- Это совсем не мой товарищ, - сказал Эд, - и он не займет мое место,
ему надо повернуться спиной к аппарату. Так, по крайней мере, не будет видно
ни пятна, ни его жирного лица.
Учительница рассердилась, и в наказание Эду было велено проспрягать
глагол в предложении: "Я не должен отказывать в просьбе уступить место