"Теофиль Готье. Путешествие в Россию" - читать интересную книгу автора

рысью. Со стороны можно подумать, что лошадь танцует, а не бежит, но этот
кокетливый ход рысью нисколько не снижает скорости.
Иногда в дрожки впрягают еще одну лошадь, которая называется
пристяжной. Она идет галопом на единственной внешней уздечке, в то время как
коренник идет рысью. Трудность заключается в том, чтобы оба разнородных хода
лошадей объединить в равномерное движение повозки. В пристяжной лошади,
которая как бы резвится возле упряжки и лишь из удовольствия увязалась за
коренной лошадью, есть что-то веселое, свободное и изящное, и нигде больше
вы не увидите ничего подобного.
Дрожки городские схожи своим устройством с господскими дрожками, разве
что последние отличаются изысканностью формы, более тщательной отделкой и
свежестью окраски. Городскими дрожками правит извозчик в голубом более или
менее чистом кафтане с номером, выштампованным на медной дощечке,
подвешенной на кожаном ремешке и ловко отброшенной за спину, чтобы сзади
пассажир мог всегда ее видеть. Упряжка та же, и украинская лошадка, хоть и
невысоких кровей, бежит от этого ничуть не медленнее. Есть еще и самые
старинные, и самые типично русские длинные дрожки. Это всего лишь скамья,
покрытая сукном, укрепленная на четырех колесах. На нее нужно садиться
верхом или как в женское седло - боком. По улице там и сям проезжают дрожки,
или упряжки стоят по углам улиц и площадей перед деревянными кормушками с
овсом или сеном. В любой час дня и ночи в каком бы то ни было месте
Санкт-Петербурга достаточно крикнуть два-три раза: "Извозчик!" - и галопом к
вам бросится эта маленькая, неизвестно откуда возникшая повозка.
Двухместные кареты, берлины, коляски беспрерывными потоками едут вниз и
вверх по проспекту. Не отличаясь ничем характерным, они в общем кажутся
сделанными на английских или венских фабриках. Очень часто они запряжены
великолепными лошадьми и несутся во весь дух. На кучерах кафтаны, а иногда
рядом с кучером сидит человек, некто похожий на солдата в медной каске, на
макушке которой шарик вместо вымпела, как на гребне военной каски. Эти люди
одеты в серое пальто, воротник которого обшит красными или голубыми лентами,
указывающими на чин их хозяина - генерала или полковника. Привилегией иметь
солдата рядом с кучером пользуются только кареты посольств. А вот этот
экипаж запряжен четырьмя лошадьми, одна из которых - подседельная. На ней
едет оруженосец в старинной ливрее, держа прямо в руке большой хлыст. Это
карета архиепископа. Когда она проезжает, архиепископ благословляет народ. К
вихрю изящных карет примешиваются самые простецкие телеги. Дичайшая грубость
бок о бок соседствует здесь с самой высокой цивилизацией. В России часто
видишь такие контрасты. Роспуски, состоящие из двух бревен, положенных на
оси колес, где колеса закреплены грубым деревянным, вбитым прямо в ось
клином, едут впритык с быстрой, сияющей лаком коляской. Упряжь та же, что и
у дрожек, только более широкая, раскрашенная на удивление дуга заменяет
обычную легкую дугу. Веревки заменяют тонкие кожаные ремешки, и мужик в
тулупе или военной шинели сидит на роспусках среди свертков и тюков. Что
касается лошади, то ее клокастая шерсть никогда не знала скребницы, и она
трясет на ходу висящей до земли облезлой гривой. Этими повозками пользуются
для переездов с квартиры на квартиру. При помощи досок их можно расширить, и
мебель едет на них ножками вверх, туго стянутая веревками. Далее стог сена,
кажется, идет сам собой: его тащит кляча, которую он почти совсем закрывает.
Таким же образом медленно проплывает бадья с водой. Быстро проезжает телега,
не обращая внимания на встряски, - на ее досках без рессор страдает офицер.