"Элизабет Гоудж. Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны" - читать интересную книгу автора

фея позаботилась о ней.
Как она и ожидала, опять обнаружился кувшин с горячей водой и - что
это лежит на дубовом комоде? Неужели. новое платье? Она сняла его с комода,
и оно оказалось чудесным костюмом для верховой езды, сшитым из тончайшей
темно-синей материи, отделанной серебряной тесьмой. Там была и шляпа, тоже
темно-синяя, украшенная белым страусовым пером. Еще там был хлыстик, пара
перчаток и пара крепких сапожек для верховой езды... А сверху на куче одежды
лежал букетик подснежников, еще мокрый от утренней росы.
Она одевалась, дрожа от волнения, еще больше усилившегося, когда она
обнаружила, что костюм превосходно сидит на ней. Она знала, что он сшит не
на нее, потому что он был немного старомодным (что не имело никакого
значения, ведь времени тут как будто не существовало), и к тому же она
заметила, что его уже носили раньше, в нижней оборке треугольная дырка была
искусно заштопана тоненькими, как настоящая паутинка, нитками. Перчатки и
сапожки тоже слегка потерлись, а в одном из кармашков куртки лежал
тонюсенький носовой платочек с вышитой в углу меткой М.Э.
Всегда такая привередливая, на этот раз Мария решила, что ей даже
приятно, что кто-то носил эту одежду до нее. Как только она надела курточку
и приколола к ней букетик подснежников, ее охватило странное чувство, что
эта М.Э. - кто бы она ни была - обняла ее, как могла обнять мама, если бы
была жива. "В этом костюме со мной всегда все будет в порядке",- подумала
она.- "В материнских объятьях со всяким все будет в порядке".
Стоя перед маленьким круглым зеркальцем, она расчесала рыжеватые
волосы, заколола их на затылке, и теперь, наконец, у нее нашлось время
выглянуть в окно.
Сначала она подошла к большому окну с широким подоконником, выходящему
на юг, в английский сад. Как раз через это окно лился на нее свет, от
которого она проснулась, а прямо перед окном виднелась вершина огромного
кедра.
Кто-нибудь ловкий наверняка смог бы вылезти из окна на дерево и потом
спуститься в сад. Она взобралась на подоконник, распахнула окно пошире и
выглянула. Из-за веток дерева разглядела она немного, но зато почувствовала
потоки серебристого солнечного света, увидела бледную голубизну безоблачного
неба. Посмотрев вниз, она заметила сквозь ветви кедра, что сад теперь не
черный с серебром, но сияет белизной подснежников и золотом лютиков, а здесь
и там яркими пятнами разбросаны уже раскрывшие свои венчики, повернувшиеся к
солнцу желтые и лиловые крокусы.
Тисы со странными, фантастическими очертаниями, наподобие петухов и
рыцарей, утром уже не пугали - красота весенних цветов затмевала их мрачную
черноту. Сад, насколько она могла видеть, содержался не так уж хорошо. Тисы
надо было подстригать, клумбы вокруг пруда с водяными лилиями нуждались в
прополке, а между каменными плитками, которыми были уложены дорожки,
разросся ярко-зеленый мох. Но эта неухоженность почему-то прибавляла всему
прелести, придавая саду дружелюбный вид, гревший всякое сердце. В детстве ей
не раз влетало, когда она, играя с Робином, забегала на безукоризненно
аккуратные клумбы Сквера, но здесь это явно никого бы не взволновало.
"Если бы только Робин вернулся и поиграл бы со мной здесь",-
прошептала она.
Но Робин исчез из ее жизни уже пару лет тому назад; как только она
стала закалывать волосы на затылке и одеваться по-взрослому, он пропал.