"Элизабет Гоудж. Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны" - читать интересную книгу автора

белые лепестки плыли в ручейке под маленькими мостиками перед каждым
деревенским домиком. Наверно, они несли с собой исполнение тех желаний,
которые деревенский люд загадывал здесь по праздникам.
"Я тоже загадаю",- сказала сама себе Мария, и положив руку на старый
скрюченный ствол, загадала три желания.
Чтобы она смогла избавить долину от жестокости Людей из Темного Леса.
Чтобы она смогла встретить бедного пастушка и полюбить его.
Чтобы она смогла стать первой Лунной Принцессой, которая останется жить
в своем доме.
С бьющимся сердцем она загадывала желания. Они должны сбыться,
почувствовала она, она была готова на любые приключения, которые могло
принести с собой исполнение этих желаний.
"Мария!" - позвала ее мисс Гелиотроп.- "Не уходи далеко, дорогая. Не
уходи туда, где я тебя не вижу".
Мария вернулась к мисс Гелиотроп и к зверям. "Но я должна добраться до
вершины холма",- заспорила она.- "Я должна посмотреть буки и развалины".
"Холм слишком крут для коляски",- возразила мисс Гелиотроп.- "И мне
по нему не вскарабкаться. Ты должна остаться здесь, дорогая. Я не разрешаю
тебе идти одной".
"Сэр Бенджамин не возражает, чтобы я гуляла, когда со мной Рольв. Вы
останетесь здесь с коляской, Барвинком и Виггинсом, которые за вами
приглядят, а я пойду наверх с Рольвом и Тишайкой, которые присмотрят за
мной. Все будет в порядке, мисс Гелиотроп".
День был жаркий и душный, слишком жаркий, чтобы спорить, и мисс
Гелиотроп уступила. Она позволила себе усесться поудобней в коляске с книгой
эссе, Вигтинсом на страже и мирно пасущимся Барвинком.
"Смотри за мисс Гелиотроп, Барвинок",- приказала Мария.- "Что бы ни
случилось, смотри за мисс Гелиотроп".
Барвинок на секунду перестал жевать, поднял голову и бросил на хозяйку
обнадеживающий взгляд. Затем он опустил голову и снова принялся пастись.
Успокоенные, Мария, Рольв и Тишайка отправились на вершину холма. Дорога
была крутая, жаркая и куда более длинная, чем сначала показалось Марии. Она
была городской девочкой, и запыхавшаяся и разгоряченная, она завидовала
Тишайке, двигавшейся длинными прыжками, и Рольву с его неутомимостью и
силой. Рольв не облегчал дела, постоянно толкая ее и призывно глядя на нее
своими карими глазами. "В чем дело, Рольв?" - спросила она.- "Я что-то
делаю неправильно?"
Рольв тихонько зарычал, смеясь над ее недогадливостью, и встал поперек
тропинки, чтобы она могла подойти к его такой широкой спине. Тогда она
поняла, что он хочет, и с облегчением взобралась на него, как на Барвинка.
Теперь все стало легко. У Рольва была прекрасная толстая шерсть, сидеть
на нем было очень мягко, и ее пальцы вцепились ему в загривок, так что она
чувствовала себя вполне устойчиво. Теперь она могла осмотреться, и пока они
забирались все выше и выше, ей открывались прекрасные окрестности, видные,
как на карте, а линия горизонта, смыкаясь с морем, походила на серебристую
ленту. Но небо было низким и темным, почти лиловым, и она услышала вдали
раскаты грома... А она сказала мисс Гелиотроп, что еще слишком рано для
гроз... Хорошо, все будет в порядке, Барвинок за ней приглядит.
Они были почти на вершине холма, и она уже видела старые, поломанные
бурей буки, их молодые листочки, кажущиеся на фоне лилового неба язычками