"Александр Говоров. Алкамен - театральный мальчик (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

марафонские" за то, что в битве при Марафоне они одни не дрогнули, не
побежали под натиском персов. Ахарняне плетут корзины, жгут уголь, сеют
хлеб. Хороши у них виноградники - виноград крупный, как янтарные слезы, или
удлиненный, как пальчики богини!
Мы проходили через предместье Колон, мимо дома богача Ксантиппа.
Музыканты перестали играть, жрецы повернули головы, с любопытством
прислушиваясь. Из дома Ксантйппа слышались крики, ругань. Там здоровенные
рабы волокли на улицу однорукого старика в нарядном хитоне голубого,
модного, цвета.
- Берегись каждого, кому ты сделал добро! - кричал старик. - Вот
посмотрите-ка, люди, как меня Ксантипп на улицу выгоняет! Ксантипп,
которому я - благодетель!
Тут из окошка верхнего этажа высунулся сам Ксантипп, худой,
черномазый, со всклокоченной бороденкой, и закричал, сверкая белками глаз:
- Ишь какой благодетель! Есть да пить на мой счет - вот благодетель!
Хитон ему новый подарил, люди добрые, так он хозяина злым словом поносит!
- Кончил бить в барабан и палочки забросил! - жаловался старик. - Не
нужен ему теперь веселый Мнесилох, на улицу выкидывает!
Ба! Да ведь это тот самый старик комедиант, который вырвал меня
однажды из рук разъяренного Килика.
- Эй, рабы! - неистовствовал в верхнем этаже Ксантипп. - Хватайте
этого шута, раз, два, три!
Рабы выбросили Мнесилоха в канаву, и он остался там лежать, умоляя
помочь подняться на ноги. Люди, посмеиваясь, проходили мимо: Мнесилох был
известный проказник - всем казалось, что он и на этот раз играет очередную
шутку.
- Кошка разбила горшок, и наказали собаку! - стонал Мнесилох. -
Доблестные граждане, помогите инвалиду, который сражался за вас при
Марафоне.
Я подал ему руку. Мнесилох уцепился, выбрался наверх.
- Тебе помочь? - спросил я. - Тебя больно побили?
- Ха! - засмеялся Мнесилох. - Боги осла знали: не дали ему рогов,
так он больно не забодает!
Подбежал один из рабов Ксантиппа, вручил сверток - там была старая
одежда Мнесилоха.
- Он думает, что я сниму дареный плащ, надену лохмотья! - воскликнул
старик. - Э, не таков Мнесилох: что ему в руку попало, то и приклеилось.
- Проваливай! Проваливай! - закричал из окна Ксантипп. - Эй, рабы,
выпустите на него собаку! Услышав про собаку, я предложил:
- Давай я тебя отведу. Где ты живешь?
- Где я живу? - усмехнулся старик, стряхивая пыль с нового хитона. -
Крыша мне - небо, звезды в ней - дырки, вместо дождя серебро в них льется.
Серебра так много, что и кушать не на что.
Пока я поддерживал старика под локоть, выводя на ровную дорогу, он
всматривался в мое лицо.
- Эге-ге! - вскричал он. - Это ты, маленький раб Диониса? Ну как,
твой Килик больше не устраивает тебе купанья в храмовом водоеме?
Мне было неловко вспоминать о том случае, и я промолчал. Мнесилох
ковылял, вздыхая, громко жалуясь богам. Так дошли мы до поворота дороги.
Хвост шествия в честь Диониса уже скрылся за пальмовой рощей.