"Александр Говоров. Алкамен - театральный мальчик (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

мышей ловчее, чем заправские кошки, и уже через час корзинка с крышкой была
набита мышами.
Мальчишки дружно двинулись за мной. Килик проводил нашу ораву
подозрительным взглядом. Но что он мог сказать? Этот день был наш!
Афинский рынок - самое многолюдное место на земле. Кого тут только не
встретишь! Киммериец продает меха, сириец - ковры. Печальный перс с
испуганными глазами свистит в дудочку, и над корзиной покачиваются головы
ядовитых змей. Глазастые марафонцы продают пахучие дыни, клянутся, бьют
себя в ребристую грудь и врут безбожно. Горшечники из Керамика равнодушно
дремлют у пирамид своих расписных сосудов.
Прогуливаются важные стражники-скифы, курносые и белобрысые, держат
за спиной красные палки, которыми они расчищают путь телегам и всадникам, а
иной раз дубасят дебошира и пьяницу.
Мы опасливо обошли ряд, где продавали рабов (кто же из нас не обойдет
это место с замиранием сердца?), и пришли к обжорному ряду, где едят и
пьют, кто сидя на земле, кто прямо верхом на осле, а кто взобравшись на
повозку и колесницу. Шум стоит невыносимый - гул голосов, ржанье лошадей,
вопли ослов, скрип телег.
А торговки, торговки!
Они мне представляются в виде свирепых Эвменид - богинь мщения. Все
они черные, носатые и ужасно худые или, наоборот, распухшие от жира. Все,
как одна, горластые, они любят махать перед носом покупателя цепкими
руками. Когда покупатель входит на рынок, они улещают его ласковыми
словами, называют красавчиком, сулят в жены дочь персидского царя. Если же
покупатель проходит мимо, они позорят его прабабушек и прадедушек, пытаются
ухватить за край плаща, словно хотят растерзать.
У них продаются лепешки - сдобные и мягкие, у них - камбала,
прозрачная, как сон, у них - вареная требуха, при одном взгляде на которую
урчит в желудке.
План действий у нас разработан по дороге. Я вынимаю двух мышат,
взбираюсь на штабель корзин и ближайшей торговке запускаю одного за
шиворот. Торговка визжит, простирая руки. Остальные в недоумении
оборачиваются к ней. Тогда, пользуясь замешательством, я кладу второго
мышонка за шиворот другой торговке.
- Мыши! Мыши! - орет она, а мои мальчишки швыряют мышей пригоршнями
прямо на головы торговок.
Здесь начинается что-то похожее на землетрясение или на битву богов с
титанами. Женщины кричат, вытряхивают мышей из платьев, некоторые катаются
по земле; мужчины ничего не могут понять, их тоже сбивают с ног -
получается куча мала. Подносы с лепешками, корзины с сыром, лотки с жареной
рыбой опрокидываются - еда рассыпается по земле.
- Хватай, ребята!
Мы набиваем пазухи, кладем во рты, зажимаем в кулаках, вертимся,
выворачиваемся, расталкиваем, пролезаем...
- Воришки! Держите! - слышится вслед нам пронзительный вопль.
Столпилось много народу, стражники с красными палками были начеку, и
нас поймали. И повели нас, с расквашенными носами, руки назад, точно
пойманных морских разбойников. Рыночная толпа ревела - готова была нас
съесть живьем.
Мнесилох оказался рядом, он шел, стараясь рукой оградить меня от