"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

- Какие же вы все-таки, граф, привезли мне инструкции?
- Во-первых, попытаться подкупить светлейшего князя. Говорят, он
очень податлив.
Резидент ничего не отвечал, барабаня пальцами по ручке кресла.
Меншиков таков - у всех берет, но никому ничего не делает. И английская
корона ему уже платила...
- Тогда устранить, убрать, что угодно! - хрипел Рафалович в самое ухо
сэра Рондо. - Есть ли у вас при дворе на кого можно положиться?
Граф снова вскочил, замахал кружевами, и тень его от волнующейся
свечи теперь напоминала летящего дракона.
- Я привез подробные разработки... Вы должны знать, что Англия и
Франция теперь действительно союзники. У нас общий враг - Россия, которая
мешает нам на всех дорогах мира. С нами Голландия, Дания, Швеция,
Ганновер...
У Рафаловича не хватило пальцев, чтобы перечислить всех врагов
России.
- Представьте, сэр, в один прекрасный день в Европе вспыхивает
конфликт. Скажем, Дания захватывает Голштинию, вотчину зятя теперешней
русской царицы. Соединенный флот всех европейских держав - всем эти
выскочки русские смертельно надоели - входит в Финский залив и высаживает
десант - где бы вы думали? Прямо в Санктпетербурге!
Он в экстазе порхал посреди павильона, словно некий волосатый
Кушадон, а затем набросился на сидящего в задумчивости резидента:
- А здесь у вас в Санктпетербурге - ай, вай, вай!
Флот не может собрать экипажей, гвардия не в состоянии выйти из
казарм... Ну как? Блестящий ли план? - Он пальцами снял нагар со свечи и
закончил: - Альзо! Так!
Сэр Рондо сидел, уставясь в пустую чашечку. План-то блестящий, но уж
больно напоминает высадку претендента в 1718 году, когда впервые стал
известен Джонни Раф. В каком теперь парижском кабаке доживает тот
незадачливый претендент?
Рафалович бросился в кресло и снова превратился в делового чиновника.
- Вы не подумайте, однако, дорогой сэр, что все будет так, э-э,
фигурально. Это я только для общей картины, от полноты чувств, так сказать.
Я привез с собой подробнейшую диспозицию, кому что делать и как делать...
Внезапно снаружи донеслись истошные крики. Предчувствуя недоброе, сэр
Рондо подбежал к окну. За цветными стеклышками павильона нельзя было
разобрать ничего. Он кинулся вон, за ним Рафалович.
Мальчик-форейтор, размазывая слезы, доложил, что некий принц
Гендриков, царицын родственник, подкрался из-за кустов с приятелями. Они
вытолкнули кучера и помчались кататься на лошадях милорда.
Сэр Рондо в отчаянии потерял всю свою английскую степенность. Уж
он-то знает этих временщиков, вечно пьяных, с вечно дикими забавами!
Прощайте теперь, длинноногие кони, прощай, версальский фаэтон!
Он побежал по аллее, где еще слышалось отдаленное ржание и пьяный
хохот. За ним трусил кучер, похожий на обезумевшего Лира, за кучером
чернокожий слуга с кофейником, за ними мальчик-форейтор.
Рафалович остался, похохатывая и весело потирая ручки. Он уже
собирался отбыть втихомолку, как вдруг насторожился. Словно кот, охотящийся
па мышей, кинулся в ближний куст и вытащил оттуда человека.