"Катерина Грачева. То, чего еще нет, уже есть " - читать интересную книгу автора

суетой. В моей душе рождалось множество идей о новых выставках и других
замыслах - и я хотел запомнить именно то состояние, в котором ко мне
приходили эти идеи. Чтобы суметь их воплотить на должной высоте.
Ленка сказала, прерывая молчание:
- Я скажу, а вы не смейтесь. Однажды дома у меня хорошо пахло, я
открыла форточку, а там курил сосед. Я закрыла форточку и подумала, что вот,
настанет время, когда люди научатся благоухать, как цветы, и тогда они будут
распахивать форточки и делиться с улицей благоуханием...
- А что тут смешного? - рассудил я. - Про святых же говорили, что после
их смерти начиналось благоухание, и при жизни иногда. Почему бы и нет?
Человек вообще очень много может. Вон Федор в одиночку за день целый хребет
почистить способен. Не такое уж сверхъестественное усилие, а какой результат
немаленький. А если будет больше людей, больше времени и выше цель?
Федор заметил:
- Когда люди научатся благоухать, как цветы, им могут и не понадобиться
форточки и дома. И многое им не понадобится из того, что сейчас понастроено
на Земле. Слишком многое, что даже и перечислять не станешь.


* * *

Вечером мы пошли за водой.
Я еще никогда не ходил на ручей в сумерках. Несколько больших полян с
цветами и травой в человеческий рост лежит по дороге к ручью. И когда мы
шли, над травами прямо маревом стоял звон цикад и кузнечиков, и над полем
плыли ароматы множества цветов. Мы шли молчаливо и слушали этот
галактический звон.
Вода в ручье была ледяная, и когда я зачерпнул ее, то подумал, что она
не пахнет ни рыбой, ни тиной, что она очень чистая. Может быть, моя душа
когда-нибудь тоже очистится, как эта вода, и моя жизнь будет ручьем сбегать
с солнечной вершины и проливаться на тех, кому это нужно.
Потом мы шли обратно. Небо густо затянули облака, и оттого земля не
спешила остыть, в воздухе было мягко и тепло. Стрекот уже улегся, и стояла
тишина, колеблемая ветром. Федор остановился послушать эту луговую тишину, и
Ленка тоже остановилась, а я ушел дальше. Было необыкновенно хорошо вокруг.
Многие цветы закрыли свои венчики, но запах их остался. Было даже как-то
чудно, что я плыву в этой тишине, что так тихо и отчетливо шуршит под ногой
тропинка и что в моей канистре рождаются вежливые всплески.


* * *

Один мой товарищ прочитал мои записи и сказал, что я очень наивный
человек, что я верю каждому слову какого-то ходячего проповедника, что у
меня глубоко несамостоятельные взгляды на жизнь и что я вообще маменькин
сынок и жизни не знаю. Сначала я расстраивался по этому поводу, но потом
оглянулся и понял одну вещь. У меня есть Федор, есть Ленка, есть те, кому
нужны мои снимки и мои записки. Все это подарила мне жизнь, а я верю, что
жизнь все-таки справедлива. А у моего товарища есть много самостоятельных
взглядов, как он их называет, но я думаю, что это просто взгляды