"Даниил Гранин. Эта странная жизнь" - читать интересную книгу автора

последним его трудом. Как всякий последний труд, он станет
главным трудом, в котором предстоит разобрать общебиологические
представления.
По ходу работы центральная часть стала обрастать
общефилософскими размышлениями, гуманитарными дисциплинами - и
не случайно, потому что речь должна была идти о единстве
человеческого познания.
За несколько лет он дошел до Коперника. Стало ясно, что
вряд ли он успеет охватить биологические науки. Намеченные
исследования по конкретной систематике тоже сорвались. С 1925
года он всячески сужал свои занятия насекомыми. От рода Анион
отказался, оставил земляных блошек-и тех пришлось сократить. К
1970 году он решил задачи надежного определения самок всего
шести мелких видов Халтика. Как много было задумано и как мало
сделано! Сорок пять лет работы над этими Халтика - и такой
ничтожный итог.
Его друг Борис Уваров, который начинал вместе с ним, за
эти годы из двух тысяч видов африканских саранчовых описал
около пятисот новых видов. Всю жизнь Уваров занимался только
саранчовыми и стал первым в мире специалистом, организовал
борьбу с саранчой в Африке во время второй мировой войны, за
что получил ордена от Англии, Бельгии, Франции. Правда, Уваров
ставил себе иные задачи, но все же...
А когда-то Любищеву мечталось связать работу по блошкам с
общетеоретическими проблемами. Не успел. Так что и здесь его
постигла неудача. Правда, работа по вредителям дала результат,
и по энтомологии, попутно, некоторые обобщения удалось получить
(и пе такие малые, как выясняется теперь); например, о том, что
иерархическая система не универсальна. Это касалось но только
биологии. Его работами заинтересовались математики, философы,
кибернетики. Можно найти немало утешений. Но задуманного
сделать не удалось. То, ради чего он отладил свою Систему,
которая стала Системой жизни, - этого сделать не удалось. Не
повезло. Несчастливый он был человек.
...Он один из тех людей, кто сумел выйти за пределы своих
возможностей. Здоровья не бог весть какого крепкого, он,
благодаря принятому режиму, прожил долгую и в общем-то здоровую
жизнь. Он сумел в самых сложных ситуациях оставаться верным
своей специальности, ему почти всегда удавалось заниматься тем,
чем он хотел, тем, что ему нравилось. Не правда ли, счастливый
человек?
В чем же тут счастье? Программа, которую он разработал,
вычислил, распланировал, - завалилась. Ни один из ее пунктов не
получился так, как хотелось. Большая часть написанного не была
напечатана при его жизни. Самое обидное, что поставленная цель
оказалась самой что ни на есть насущной, она не разочаровала -
наоборот, он своими работами приблизился к ней настолько, чтобы
увидеть, как она прекрасна, значительна. И достижима. Он ясно
видел это теперь, когда срок его жизни кончался. Ему пе хватало
немногого - еще одной жизни. Было горько сознавать, что он