"Даниил Гранин. Клавдия Вилор (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

...Военнопленных свозили к озеру Цаца. Клава вышла из машины, опираясь
на кого-то из ребят. Раненые ноги ее были обмотаны тряпками, коричневыми
от крови. Тошнотная слабость охватила ее, голова кружилась, пот холодными
каплями стекал по телу. Ей бросили шинель, она повалилась на нее.
Курсанты, ее курсанты, окружили ее. Мальчики - растерянные, испуганные -
смотрели на нее с ожиданием.
Она лежала перед ними, все силы собрав, чтобы не разрыдаться. Это из-за
них она не могла ни плакать, ни кричать от страха, от боли, от стыда. Она
должна была показать им пример той стойкости, которой она учила их. Всего
три месяца назад они сидели перед ней в аудитории за партами, и она читала
им лекции про гражданскую войну, про коммунистов на войне, про Чапаева и
Фурманова, про Фрунзе, про Ленина на Десятом съезде. Про Гастелло и Зою и
про героизм русского народа в Отечественной войне двенадцатого года. Она
убежденно повторяла это, переходя из аудитории в аудиторию, соответственно
программе и расписанию. Про комиссаров, которые формировали и воодушевляли
отвагой молодую Красную Армию, а также насаждали дух дисциплины...
Канцелярские обороты, из которых она старалась вырваться, обесцвеченные
слова, которые она изгоняла, сейчас вдруг свежо и грозно вспыхнули в ее
обмирающем сознании. Слова эти обернулись на нее, слова, когда-то ею
произнесенные, они обступили ее в виде этих юнцов обескровленно-бледных, с
глазами, где загоралась и гасла остаточная надежда.
Втайне Клава завидовала тем командирам, что преподавали матчасть,
тактику. Там была вещественность. В кабинетах у них стояла всякая техника,
ящики с зелеными холмами и голубыми озерами из стекла, висели карты,
таблицы. А у нее были только слова. Теперь она должна была оправдать все
произнесенные ею когда-то слова, высокие слова, которые она спрашивала с
этих мальчиков...

Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется...

Подошел гестаповец с переводчиком и фотографом. Клава поднялась.
Фотограф наставил объектив... Если бы ее повели на расстрел, она знала бы,
как себя вести. Она решила ничего не бояться и показать пример своим. Она
подготовилась ко всему, но не к фотоаппарату. Она закрыла лицо руками,
испугалась, что снимут, напечатают фотографию в фашистских газетах и ее
имя будет навеки опозорено.
Офицер ударил ее плеткой, ей скрутили руки и все же сфотографировали.
Спустя какое-то время стали выкрикивать: "Политрук пятой роты Вилор
Клавдия Денисовна!" Ее подняли, тыча в спину пистолетом, повели к обрыву,
поставили лицом к озеру Цаца - начали так называемый публичный допрос.
Спрашивали громко, чтобы пленные, стоящие кругом, слышали. Кто здесь
коммунисты, кто комиссары, кто евреи? Кто какие должности занимал? Почему
она, женщина, пошла в армию, разве у большевиков не хватает мужчин? Какие
лекции она читала курсантам, чему учила?
Отвечала она без вызова, без крика, с подчеркнутой вежливостью,
наконец-то она могла подать ребятам пример, чем-то оправдаться. Перед
всеми. Хотя бы своим спокойствием. Хорошо, что у нее есть слушатели.
Где находится двадцать пятая Дальневосточная танковая армия, которая
прибыла под Сталинград?