"Даниил Гранин. Дом на Фонтанке (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

Даниил Гранин.

Дом на Фонтанке


-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Наш комбат". М., "Правда", 1989.
OCR spellcheck by HarryFan, 6 December 2001
-----------------------------------------------------------------------



Время от времени мне снился Вадим. Сон повторялся в течение многих лет,
однообразный, явственный: я шел по Невскому и встречал Вадима. Он ахал:
"Не может быть, неужели ты остался в живых?" Он недоверчиво радовался:
"Значит, ты не погиб?" Слегка оправдываясь, я рассказывал про себя и
почему-то стеснялся спросить его... После войны я долго еще не верил, что
он погиб, во сне же все переворачивалось, он удивлялся, что я уцелел. Он
оставался таким же тоненьким, бледным. Глаза смотрели чисто и твердо, он
слегка заикался, чуть-чуть в начале фразы. О Кате мы избегали говорить.
Катя вышла замуж в сорок седьмом. Выяснилось, что Вадим работал в
институте, в таком институте, что я и не мог ничего знать о нем. Но
теперь, поскольку я нашелся, мы снова будем вместе.
Я любовался им, резким и прямодушным лицом его, я блаженствовал, молол
какую-то восторженную чушь. Вадим подшучивал надо мной, все, что он
говорил, было точно, неопровержимо, я, как всегда, чувствовал его
превосходство, завидовал и корил себя за эту зависть. Где он был все эти
годы, я не мог понять, я знал лишь, что если начну допытываться, то будет
нехорошо, что-то случится. Мы шли по Невскому, я крепко держал его за
руку. Проспект был нынешний, с метро, с подземными переходами, с
незнакомой толпой. Когда-то мы обязательно встречали приятелей, наших
сверстников, ребят из соседних школ, студентов, когда-то Невский был полон
знакомых.
...Я просыпался и долго не мог понять, куда все подевалось. Где Вадим?
Может быть, я не проснулся, а заснул? Сон был явственней, чем эта темная
тишина, где спали моя жена, дочь, соседи, весь дом. Они смотрели сейчас
свои сны, они были далеко и ничем не могли помочь. Пространство между тем
мною, который только что шел по Невскому с Вадимом, и тем, кто лежал в
кровати, было ничем не заполнено. Ничего не соединяло нас. Я пребывал
где-то в промежутке и не хотел возвращаться к себе, седеющему,
контуженному, в жизнь, источенную застарелыми чужими заботами. Разрыв был
слишком велик.
Однажды я сказал Вене про свои сны. Он серьезно посмотрел мне в лицо:
- Ты знаешь, мне тоже... Мне иногда кажется, что он жив.
Больше мы не говорили об этом.
Из всей нашей компании после войны остались только мы с ним. Миша
погиб, Борис умер в блокаду, Ира умерла от тифа, Люда умерла несколько лет
назад, Инна уехала в Москву. Мы и не заметили, как остались с ним вдвоем.
Он пришел ко мне в воскресенье, часов в двенадцать. Просто шел мимо и
зашел, без звонка, без причины. Обычно мы виделись в праздники, дни