"Майкл Грант. Нерон: владыка земного ада " - читать интересную книгу автора

Галлион, брат Сенеки. Сенека и Бурр действительно старались по возможности
исправить ситуацию. Однако над выступлениями представителей царского рода
всегда насмехались приверженцы традиций, еще с тех пор, как дочь Саула
Мишель насмехалась над Давидом за прыжки и танцы перед Господом. И в этом
случае Тациту вторит хор неодобрения основывающихся на его враждебной версии
современников, таких, как иудейский историк Иосиф Флавий и биограф и эссеист
Плутарх, которые заявляли о катастрофических политических последствиях
сценических потуг Нерона.
Вся беда состояла в том, что Нерон был первым и единственным за всю
историю правителем из игравших какое-то реальное значение, который считал
себя прежде всего певцом и лицедеем.
Нерон отдавал себе отчет в том, что последуют критические нападки, и
старался отвечать на них на языке, понятном приверженцам старых традиций.
"Музыке, - заявлял он, - покровительствует Аполлон, который, будучи
величайшим и наделенным даром предвидения божеством, во всех изваяниях не
только в греческих городах, но и в римских храмах изображен с кифарой в
руках" (Тацит. Анналы, XIV, 14).
Его советники опасались, что император поступает неблагоразумно, рискуя
получить аплодисменты менее восторженные, чем требовалось. И за этим
тщательно следили.
"Тогда же впервые были набраны прозванные августианцами римские
всадники, все молодые и статные; одних влекла прирожденная наглость,
других - надежда возвыситься. Дни и ночи разражались они рукоплесканиями,
возглашая, что Нерон красотою и голосом подобен богам, и величая его их
именами. И были августианцы окружены славою и почетом, словно свершили
доблестные деяния" (Тацит. Анналы, XIV, 15, 8).
Этот "фан-клуб" состоял из группы молодых людей, которые окружали
монархов греческой империи, и позднее оброс другими подразделениями. В них
входила стайка завитых, надушенных, увешанных кольцами молоденьких
мальчиков-статистов, которые изображали "безгласный" хор на сцене, и труппа
из александрийских моряков, за которыми специально послал Нерон, потому что
он был очарован ритмичными рукоплесканиями каких-то египетских матросов на
одном из своих выступлений. В конце концов, общее число клакеров насчитывало
более пяти тысяч человек, и к тому времени они отработали особую манеру
выражения восхищения: "пчелы" изображали громкое жужжание, "желобки"
аплодировали, сложив ладони в "лодочку", "кирпичики" хлопали распрямленными
ладонями. И когда Нерон пел, то предводитель каждой секции получал сумму в
400 тысяч сестерциев.
Все это должным образом защищало императора от любой неблагоприятной
реакции зрителей. Тем не менее Нерон, выступая на сцене, так и не мог
полностью избавиться от волнения из-за своего темперамента. Находились
поводы для повторения Ювеналий как можно скорее и чаще, но та же
нервозность, которая вынуждала Нерона с готовностью сеять смерть, в
состоянии тревоги способствовала тому, что он продолжал достигать самых
фантастических высот, только когда выступал на сцене, соревнуясь в актерском
мастерстве.
Этот трепет и волнение, его бойцовский характер по отношению к
соперникам и его благоговение перед судьями вряд ли можно принимать за
чистую монету.
"Соперников он обхаживал, заискивал перед ними, злословил о них