"Майкл Грант. Нерон: владыка земного ада " - читать интересную книгу автора

Паллант, занимавший пост министра финансов, убеждавший императора объединить
две ветви семейства Августа - поскольку опасно допустить, чтобы женщина,
которая носит такое великое имя, смогла воспользоваться шансом выйти замуж в
другую семью.
Клавдий был сильно подвержен женскому влиянию, и тридцатичетырехлетняя
Агриппина быстро стала гораздо более влиятельной, чем какая-либо другая жена
императора до этого. Императорский пост теоретически был личным, а не
наследственным или династическим, - по закону этот пост не могла занимать
женщина. Над Мессалиной зло подшучивали, как над женщиной, которая
фактически узурпировала эту должность, а теперь Агриппина очень вкрадчиво
обратила презрительную насмешку в реальность. Вскоре она была удостоена
имени "Августа". Все императоры называли себя "Августами", но даже
почитаемая жена Августа Ливия не была удостоена имени "Августа" до тех пор,
пока не умер ее муж; и было нечто поразительно новое в том, что серебряные и
золотые монеты теперь носили имя и изображение Клавдия вместе с именем и
изображением Агриппины. Ни одна жена правителя при жизни никогда прежде не
удостаивалась таких почестей. Народ долго помнил, как она выглядела во главе
пышной процессии в плаще из золотой материи.
Эта женщина с отвратительным прошлым была алчна до власти и богатства.
Ее изображения на монетах дают не слишком точное представление о ее
внешности, хотя мы можем подозревать, что некоторые бюсты того периода
точнее передают ее черты. Одно нам известно - ее гордыня и амбициозность
прикрывались серьезной, холодной и приличной манерой поведения. Это была
маскировка, необходимая для того, чтобы достичь своей цели, состоявшей в
завоевании трона для своего сына Нерона. Вся беда была в том, что Клавдий
уже имел собственного сына, Британика, рожденного от брака с Мессалиной.
Британик был почти на четыре года моложе Нерона, но по происхождению он был
ближе к трону, а к тому же был сыном императора. Агриппина, следовательно,
должна была приложить все свои усилия, чтобы склонить чашу весов в пользу
его сводного брата.
Для этого ей нужны были союзники. Ей помогали из страха те, кто
способствовал низложению ее предшественницы Мессалины. Но ее главным
союзником был Сенека, которому в то время было около пятидесяти четырех лет.
Сенека был одним из самых экстраординарных людей своего времени. Его
родители происходили из чрезвычайно консервативного знатного семейства
выходцев из Италии, поселившегося на юге Испании, в Кордубе (Кордова). Его
отец был выдающимся ритором, а юный Сенека быстро стал самой видной фигурой
своего времени - публичным оратором, философом-стоиком и эссеистом,
драматургом, сочинителем эпиграмм. Джон Обрей однажды заметил, что Сенека
пишет урывками. Но Сенека был безмерно моден среди молодежи, которая обожала
его риторические фейерверки и резкую, беспокойную, отточенную манерность,
которая сделала его стиль воплощением латинского серебряного века.
Пристрастившись в юности к оккультным наукам, Сенека страдал от тяжелых
неврозов (частично из-за слабого здоровья), таких хронических, что ему часто
приходила в голову мысль о самоубийстве. В правление Калигулы, который
назвал его стиль чистым песком без извести, Сенека стал ведущим оратором в
Сенате, и очень жаль, что ни одна из его блестящих речей не сохранилась до
наших дней.
Но его внимание к сестре этого императора навлекло на него неприятности
в начале следующего правления, когда юная Мессалина, приревновав,