"Патриция Грассо. Выгодный жених ("Казанова" #5) " - читать интересную книгу автора

голову и у него сотрясение мозга?
- Ты меня поняла, дорогая? Я имею в виду герцога.
- Тайное всегда становится явным. Дело в том, что я не знаю, какой
именно герцог произвел на свет меня и моих сестер.
- Но разве его светлость вас не поддерживает? - В голосе Каспера
звучало раздражение. - Барристер его светлости наверняка как-то называет
вашего отца, когда совершает ежемесячные выплаты на ваше содержание.
- Перси Хауэлл называет моего отца "его светлость".
- Ты как-то сказала, что твоя сестра знает герцога.
- Фэнси отказывается его назвать.
- Ну, тогда мы упомянем твою покойную мать, - сказал Каспер. -
Как-никак она была графиня, хоть и бежала из Франции без пенни за душой. Нам
остается только молиться на анонимного герцога и родословную твоей матери.
Может, их благородная кровь и твоя необычайная красота подвигнут маму
благословить наш союз.
- Я проведу весь вечер в молитвах, - промолвила Белл не без сарказма.
- А сейчас я должен идти - сказал Каспер - Мама не любит ждать. - Он
взял Белл за руки, поднес их к губам, но тут же отпустил, увидев грязь.
- Куда же ты? - спросила Белл, когда он направился в конец аллеи.
- Тот нечестивый пес будет рычать на меня, - ответил Каспер и скрылся в
аллее.
Снобизм барона вызывал у Белл опасение, что мать еще хуже, чем сын.
Ведь эта женщина его вырастила. Но несмотря на его внешнее высокомерие, в
нем билось сердце порядочного мужчины. Если бы только можно было вырвать его
из-под влияния матери.
Белл тяжело вздохнула, зная, что это невозможно.

В нескольких милях от дома Фламбо, в другом мире, стояли огромные
особняки. До Гросвенор-сквер не доходили неприятные запахи, благоухающие
сады не пропускали запах навоза от проходящих лошадей.
Князь Михаил Казанов сидел за своим тридцатифутовым обеденным столом,
сервированным тончайшим фарфором, хрусталем и серебром. Рядом с ним в
высоком кресле восседала его четырехлетняя дочь Элизабет.
Михаил отрешенно смотрел в свою тарелку, на его мрачном челе, словно в
зеркале, отражалось его настроение. Вместо говядины князь видел сестру своей
покойной жены, его золовку, теперь уже бывшую, с ее жеманным и алчным лицом.
Жареный картофель напоминал ее мать, его бывшую тещу.
Он чувствовал себя затравленным зверем, преследуемым охотниками.
Год его траура закончился месяц назад. Двумя неделями раньше у Лавинии,
младшей сестры его покойной жены, состоялся первый выход в свет, и, охотясь
за мужем, она не раздумывая избрала Михаила в качестве добычи.
Столь же опасной стала его бывшая теща. Накануне вечером, в опере,
Пруденс Смит напомнила Михаилу, что Лавиния вступила в совершеннолетие, и
принялась превозносить ее добродетели.
Он едва избежал ловушки. Спасибо Рудольфу, что выручил в антракте,
прервал разговор Михаила с Лавинией и Пруденс.
Однако Смиты были не одиноки в своих притязаниях. Все незамужние
женщины и вдовы в Лондоне пытались склонить его к женитьбе.
Михаил хотел наследника, да и дочери его нужна была любящая женщина,
которая заменила бы ей мать. Но все эти пустые светские леди, которых он