"Дмитрий Антонов (Grassy). Колумб..." - читать интересную книгу автора

родимой Испании и он всем сердцем ощущал волнение, трепетное биение пульса
далекой Родины. Заслонив глаза от солнца сложенной козырьком ладонью, он ,
близоруко прищурившись, вгляделся в заросли тропических фруктов. По его
соображениям, время суток как нельзя лучше соответствовало вступлению в
непринужденный и дружеский контакт с коренным населением. Адмирал почесал кончик
носа, досадливым жестом отгоняя мелькающую перед глазами мушку, и остолбенел.
Из гущи лесных зарослей с ужасным треском и чавканьем показалось нечто.
Ужасно воняя и чадя в разные стороны, испуская густые клубы разноцветного дыма,
нечто подъехало к знаменитому мореплавателю и, недовольно рыча, остановилось в
дюжине дюймов от него. Побледневший Колумб судорожно сжимал в руке древко
корабельного топорика. Команда кораблей сбилась у дальнего борта, с ужасом глядя
на чудовище.
Послышался густой металлический звон, и из утробы неведомой твари выскочил
франтоватый джентльмен в галстуке. Поправив чуть съехавший на бок лорнет, он
чувствительно пнул свой экипаж в бок, грязно высморкался и повернулся к Колумбу.
- Привет, приятель! - махнул он рукой, - еважная нынче погодка для
серфинга_
- Ммммм... -только и сумел произнести испанец.
езнакомец, с изяществом бывалого дипломата расправив брови и изобразив ими
некий сложный танец, долженствующий видимо отразить сложную гамму его чувств,
полуоткрыл рот, сложив губы трубочкой, но затем внезапно расхохотался и извлек
из кармана разноцветный кулек.
- Вот, - с вызывающей расположение улыбкой протянул он сие великому
мореплавателю, - все твои заморочки, амиго, идут от плохого сорта чюви гама. Что
до меня, так я предпочитаю индейский сорт "Голливуда". Припоминаешь, как оно это
там, в рекламе? - И выразительно сделав паузу, он напел:
- Хэй, оглянись! "Голливуд" Чюви гам! Кругом жуют "Голливуд"!
- Чувак! - удивленно вскинул вверх брови все в том же сложном танце
абориген, глядя на остолбеневшего адмирала, -да ты, кажется, глухо не в системе?
- Приколись, Петро - бросил он в сторону джунглей - в полном отрыве
невгрузач!
еспешной походкой из чащи вышел средних лет мужчина в плохо простиранном
котелке и с тросточкой в руках.
- Так, - процедил он, - что мы тут имеем? Европеоид один, средней
сохранности. Запущенный. Паранойечка, опять же, кверулянтная_
Описав пару кругов возле ничего не понимающего Колумба, он достал из
кармана брюк лорнет и нацепил его на нос.
Вот что я скажу тебе, старина, - авторитетным менторским тоном обратился он
к испанцу. - до тех пор, пока ты не снимешь с себя эти дурацкие тряпки, которые
тебе нравится называть костюмом, ничего хорошего в жизни ты не добьешься.
Подмигнув своему растянувшему в улыбке до ушей рот товарищу, он покопался в
джинсовой сумке с надписью "Адидас" и извлек оттуда пучок перьев. аскоро
смастерив из обрывка ткани подобие повязки, он укрепил получившуюся конструкцию
на лбу испанца, отступив на шаг полюбовался делом рук своих, и счастливо
расхохотался.
- у вот, теперь ты похож на человека.
Обернулся к кораблю, помахал неведомо откуда, словно прямо из воздуха
материализовавшейся бутылкой "Джонни Волкера" и, протяжно протрубив оленем,
закричал:
- Эй, парни! Яйки, мясо, пиво, жрать!