"Евген Гребiнка. Чайковский (Укр.)" - читать интересную книгу автора

- Бог его знает, его не разгадаешь! Раз он пришел ко мне утром, а я
плакала. "Знаю, - сказал он, - о чем ты, дура, плачешь. Если б мне поймать
этого Алексея..." - "Так что бы?" - спросила я. - "Чему обрадовалась? Тебе
на что? Уж я знал бы, что с ним сделать!" - Я пуще заплакала и пошла в
сад; смотрю - солнце так светит тепло, а мои цветы цветут и наклоняются
друг к дружке; на них ползают, вокруг летают мушки, жучки, пчелы, все
вместе, все роем, а я одна на свете, подумала я, как тот подсолнечник, что
стоит одиноко над дорожкою, но и ему есть дело, есть радость: он любит
солнце, и куда пойдет оно, .светлое, подсолнечник поворачивает за ним свою
лучистую цветную головку. И стало мне совестно... Бездушный цветок
поворачивается к солнцу: будь у него сила, он оторвался бы от корня и
полетел бы к нему - а я? Мое солнце, моя радость далеко; знаю, где он, и
сижу, будто связанная!.. Досижусь, что просватают меня за нелюба...
страшно!.. К вечеру моя цыганочка продала все мои дорогие серьги и
дукатовые ожерелья, и в ту же ночь я убежала из отцовского дома, пристала
дорогою к запорожцу Касьяну, отдохнула у него день на зимовке, а после он,
спасибо, провел меня до самой Сечи... Ну полно, полно, перестань, ты меня
зацелуешь!..
- Ах ты, моя ненаглядная Марина! И для меня ты бросила дом, отца,
родину? Для меня решилась ехать верхом, по дикой стороне, надела казацкое
платье, обрезала свои длинные, темные косы? (И до сих пор в Малороссии
считается величайшим бесчестием отрезать девушке косу. Ни за какую плату
девушка не согласится добровольно лишиться этого украшения. "Коса
вырастет, а позору не вернешь", - обыкновенно отвечает она на предложения
парикмахера или другого афериста, покупающего волосы.- авт._)
- На_ что они были мне?... Разве удавиться было ими?.. Я с радостью
взяла ножницы и обрезала их. Но когда они упали передо мною на стол,
темные, длинные, волнистые - словно что оторвалось от моего сердца; не
стану скрывать, я заплакала. "Косы, мои косы! - подумала я. - Сколько лет
я свивала и развивала вас, сколько лет я гордилась вами перед подругами,
когда вы, как черные змеи, красиво обвивались, переплетались вокруг головы
моей и красный мак порою горел над вами, словно пламя! Сколько раз вы
жарко разметывались по изголовью моей девичьей постели, когда чудный сон о
нем_ волновал мою кровь, и сколько раз черною тучею закрывали мое лицо от
светлого утра, от божьего солнца, когда я, пробудясь, краснела, вспоминая
сон свой!.. Думала я в гроб лечь с вами, темные мои косы, с вами, подруги
моей одинокой радости и печали... И вот я подняла на вас руку, подняла
руку на самое себя!.. Падайте, слезы, крупным дождем на мои косы; не
приростут они, не пристанет скошенная трава к своему корню, не цвести
сорванному цветку..." Так я думала - не сердись, мой милый... но это было
недолго: я вспомнила, для кого лишилась своей красы - и перестала плакать,
даже сама сплела обрезанные косы, спрятала на груди своей и принесла тебе
в подарок. На, возьми их, они твои!..
Алексей прижал их к сердцу, обнял и расцеловал Марину. Алексей и Марина
плакали.
- Скажи мне, - спросил Алексей после долгого молчания, - зачем ты
назвалась Алексеем?
- Оттого, что мне нравится это имя... Ох вы, казаки, казаки! Думаете,
что у баб и ума нет; а пойдет на хитрости - пятнадцатилетняя девчонка
проведет старика. Видишь, я назвалась Алексеем, пирятинским поповичем,