"Колин Гринленд. Грезящие над кладезем (Новая космическая опера-14) " - читать интересную книгу автора

пять тэ-а-эф девять у четыре ноль-ноль два.
Капитан Джут присвистнула, встряхнула ошарашенно головой и потянулась
за своим шлемом.
- А можно я поведу машину? - спросила она.
- В настоящий момент данный экипаж способен принимать только мои
указания, - совершенно серьезно ответствовал робот.
- Вот так вот, значит? - спросила Табита, переводя параллельно Алису на
поддержание в рабочем режиме. - А что случилось с мистером Годфри?
- Я не имею возможности ответить на этот вопрос, - ответил
"Факто-4000".

Дворец принцессы Бадрульбудур все так же сиял огнями. Кроме нее, во
дворце не было никого, зато она уж была здесь везде. Все оформление
интерьера состояло из хроматических вариаций ее собственной личности.
При входе вас сразу встречал голографический, в натуральную величину
портрет молоденькой принцессы в белоснежном платье. Стараниями визажистов
она была точь-в-точь похожа на древнюю кинозвезду Мерилин Монро, но только с
черными волосами. Когда вы шли, она поворачивала голову и смотрела вам
вслед, а когда воздух из вентиляции вздувал ей юбку, вы могли заметить, что
она без трусов.
- В этот дом приходят люди двух разновидностей, - сказала живая хозяйка
дворца, выходя из золоченой клетки лифта. Она указала на свою копию, которая
вихляла задом, лучезарно улыбалась и пыталась, но никак не могла совладать
со своим платьем. - Те, что сразу же это замечают и начинают ходить кругами
и заглядывать под подол, и те, кто и подумать не может о поведении столь
вульгарном. - Ее голос звучал устало, но при этом спокойно и чуть игриво. -
А к какой разновидности относитесь вы?
- Я довольно вульгарна, - сказала Табита, не двигаясь с места.
Ей пришлось сказать это очень громко, чтобы перекричать музыку.
Прихожая представляла собой округлое помещение, вымощенное большими
прямоугольными плитками чего-то жемчужно-серого. Везде, куда ни посмотри,
периодически вспыхивали крошечные изображения принцессы Б ад, подобные
язычкам оранжевого и ярко-зеленого пламени, в то время как ее же голограмма
в полный рост сверкала и трепетала. Видимо, каждая из этих плит представляла
собой экран. Музыка и близко не напоминала те номера, которые Табита слышала
в баре, но была чем-то вроде неспешных взрывов - громыхание и белый шум,
безжалостно перегружающие аппаратуру. От этих звуков ее сразу стало
подташнивать. Вполне вероятно, что именно в этом и было их предназначение.
Певица была просто великолепна в своей тунике из лилового переливчатого
шелка, пузырящихся шароварах и сетчатой накидке. На ней были туфли на
высоких каблуках и безумная масса арабских побрякушек. Немного возбужденная,
она была явно довольна собой; от недавней ярости, как, впрочем, и от
высокомерия, не осталось и следа.
- Вульгарность - это все, что у нас осталось! - сказала, вернее,
прокричала она.
Похоже, принцесса сочла Табиту своей единомышленницей, своей союзницей
в противостоянии враждебному миру - неожиданность, совершенно сбивавшая с
толку.
- Очень жаль, что я тут провозилась так долго, - продолжила она,
направляя Табиту к лифту. - Ведь можно не сомневаться, что все это ожидание