"Грэм Грин. Меня создала Англия" - читать интересную книгу автора

раздражала ее, потому что должен, наконец, человек стать взрослым, но
прежде чем она решилась высказать ему все начистоту, у нее опять защемило
сердце от его нелепой наивности. Он был безнадежно беспомощен в мире
бизнеса, который она так хорошо знала, в котором чувствовала себя как рыба
в воде; он был только способный ребенок среди способных на все взрослых
людей - он обманывал, но по мелочам. Свыше тридцати лет читала она его
мысли, переживала, как свои, его страхи, и знала, что он способен
обнаружить неожиданные качества. Есть вещи, которые он никогда не позволит
себе сделать. И в этом, подытожила Кейт, они совершенно разные.
- Слушай, - сказала она. - Я не оставлю тебя здесь без денег. Поедешь
со мной. Эрик даст тебе работу.
- Я не знаю языка, а кроме того, - он налег обеими руками на зонтик и
улыбнулся беспечной улыбкой обладателя тысячи фунтов на текущем счету, - я
не люблю иностранцев.
- Дорогой мой, - взорвалась она, - твои взгляды устарели. В таком деле,
как "Крог", иностранцев нет. Мы там все интернационалисты, без родины. Это
тебе не пыльная контора в Сити, где двести лет заправляет одна семья.
Нет, иногда с ним можно говорить - все понимает с полуслова.
- Сокровище мое, - ответил он, - может, это как раз по мне. Я тоже
пыльный, - уронил он, обтекаемо предупредительный, с застывшей улыбкой на
лице, в щеголеватом и единственном приличном костюме. - Кроме всего
прочего, у меня нет рекомендаций.
- Ты же сказал, что уволился.
- Ну, все не так просто.
- А то я не знаю.
Они отступили в сторону, пропуская тележку.
- Умираю с голоду, - признался Энтони. - Одолжи пять шиллингов.
- Поедешь со мной, - повторила она. - Эрик даст тебе работу. Паспорт у
тебя есть?
- Где-то валяется.
- Надо забрать.
Огни прибывающего поезда залили его лицо, и она с сокрушительной
нежностью увидела на нем растерянность и испуг. Он голоден, у него нет
даже пяти шиллингов, а то бы он, конечно, никуда не поехал. Что он тоже
пыльный - это видно: столичная пыль запорошила ему глаза, все ему здесь по
душе - клубы дыма и пара, мраморные столики, шутки у пивной стойки; он был
своим человеком в случайных, на одну ночь, гостиницах, в подвальных
конторах, - встревал в сомнительные предприятия, якшался с маклерами. Если
бы я не встретила Эрика, подумала она, то и мне пылить бы по этой дорожке.
- Возьмем такси, - сказала она.
За окном тянулись велосипедные магазины на Юстон-роуд; по-осеннему
зябко мерцало электричество за клаксонами, спицами и банками с резиновым
клеем; на ночь велосипеды заводили в помещение, огни гасли, и все
погружалось в зимнее оцепенение.
- Да, - вздохнул Энтони. - Красиво, а? - Сколько осенних примет:
откуда-то прибившиеся листья на станции метро Уоррен-стрит, отблеск фонаря
на мокром асфальте, бледный огонь дешевого портвейна в старушечьих руках.
- Лондон, - вздохнул он. - Другого такого нет. - И прислонился лбом к
стеклу.
- К черту, Кейт, не хочу я никуда.