"Г.Грин. Десятый" - читать интересную книгу автора

высоком уровне. У наших преподавателей должно быть превосходнейшее,
безупречнейшее парижское произношение. Весьма сожалею, мсье.
Сам он произносил слова ужасающе отчетливо - верно, привык объясняться
с иностранцами - и пользовался только простейшими оборотами, как видно
применяя на практике разговорный метод обучения. Взгляд его то и дело
задумчиво устремлялся на стоптанные ботинки Шарло. Шарло ушел.
Что-то в облике этого человека, вероятно, напомнило ему Ленотра. Едва
выйдя, он сразу подумал, что ведь может прилично зарабатывать в должности
делопроизводителя - юридические познания как раз кстати, и можно будет
объяснить, что он готовился к экзамену на адвоката, но не хватило средств, и
вот...
По объявлению в "Фигаро" он явился в контору на четвертом этаже
высокого серого здания в районе бульвара Осман. Помещение словно только что
расчистили после отступления врага - сор и солома сметены в углы, у мебели
такой вид, словно ее недавно вернули из хранения, где она невесть как долго
стояла, обитая досками. Когда кончается война, человек не сознает, насколько
постарел он сам и окружающий мир, но такая вещь, как мебель или дамская
шляпка, сразу напомнит о пролетевшем времени. Здесь все было из стальных
труб, будто в машинном отделении парохода, но этот пароход уже много лет как
сидел на мели, все трубы поржавели. Такая мебель еще в тридцать девятом году
вышла из моды, а в сорок четвертом производила впечатление музейной
редкости. Навстречу Шарло вышел пожилой господин. Должно быть, приобретая
когда-то эту мебель, он сам был еще молод и следил за модой, хотел обставить
свою контору пошикарнее. Теперь он плюхнулся на первый попавшийся трубчатый
стул, будто в каком-нибудь зале ожидания, и сокрушенно сказал:
- Вы, конечно, тоже все перезабыли?
- Да нет, - ответил Шарло. - Я помню достаточно.
- Много платить мы на первых порах не сможем, - произнес пожилой
господин. - Но потом, когда все снова станет на свои места... наше изделие
всегда пользовалось широким спросом...
- Я готов начать с небольшого жалованья, - сказал Шарло.
- Самое главное, - продолжал рассуждать пожилой господин, - это
энтузиазм. Надо верить в то, что продаешь. Ведь наше изделие зарекомендовало
себя. Перед войной у нас были отличные показатели. Правда, конечно, тогда
были туристские сезоны, но в Париж всегда приезжает много иностранцев. А
наше изделие и провинция покупала. Я бы показал вам наши учетные книги, но
они не сохранились.
Можно было подумать, что он соблазняет акционера, а не нанимает
служащего.
- Я понимаю, - кивнул Шарло.
- Надо, чтобы о нашем изделии снова стало известно. Когда о нем узнают,
сразу появится спрос. В конце концов, качество говорит за себя.
- Вероятно, вы правы.
- Так что, сами понимаете, - не отступался пожилой господин, - мы
должны все подставить плечо... на кооперативных началах... братская
выручка... ваши сбережения будут в полной сохранности. - Он обвел жестом
нагромождение трубчатых кресел. - Я вам ручаюсь.
О каком изделии шла речь, Шарло так и не узнал, но на лестничной
площадке одним маршем ниже стоял открытый дощатый ящик, а в нем - обложенный
соломой железный настольный светильник, на редкость безобразное трехфутовое