"Питер Гринуэй. Золото " - читать интересную книгу автора

нижнее белье его тетушки использовали для столь низменных нужд. Он вынес
трусики на задний двор и там сжег их, щелкнув американской зажигалкой.
Золотые украшения увезли товарным поездом в Антверпен и поместили в
шкаф для хранения документов в отделении гестапо, в подвальном помещении
Центрального вокзала, начальник которого господин Ван Хойтен был чрезвычайно
педантичен в отношении чужой собственности, пусть даже еврейской. Ван Хойтен
лично положил украшения в мешочек из зеленого сукна, куда ранее складывали
бильярдные шары, и прикрепил к нему бирку, на которой написал: "Город Нокке,
радиозолото". В июле сорок четвертого портативный сейф с заветным мешочком
перевезли в Баден-Баден. В октябре того же года украшения переплавили вместе
с другим ломом. Получился пятисотграммовый золотой слиток, на котором
поставили клеймо в виде орла с распростертыми крыльями и инвентарный номер
Ft67.
За четыре дня до окончания войны два низших офицера, никогда не имевших
дела с золотом, погрузили этот и еще девяносто девять слитков на заднее
сиденье "мерседеса". При этом у сержанта и капрала руки дрожали, а на губах
были вымученные улыбки. Золотые слитки отправились в Больцано, в прошлом
излюбленное место отдыха дикторов Би-Би-Си. Дело в том, что в 28-м году
здесь был проведен семинар для работников радио, и английским гостям все так
понравилось, что они основали местный клуб "Би-Би-Би-Си-Си-Си". То, что
члены клуба не являлись одновременно любителями спагетти, пошло им только на
пользу, в противном случае они были бы сильно разочарованы.
Бельгийское гестапо отправило изувеченную Массиму в Аушвиц, где
Би-Би-Си представляли себе в виде хрустального дворца с бьющими фонтанами и
хорошенькими дикторшами, которые носят платья в горошек и говорят в
аметистовый микрофон грудными голосами. Этот яркий образ принадлежал
Форресту Пунктурио. В течение двадцати восьми дней, составляющих лунный цикл
(кстати, огромный срок жизни для бельгийского патриота еврейского
происхождения в лагере Аушвиц), не было в мужском бараке большего мечтателя.
В свое время Форрест работал в Доме Буша, лондонской штаб-квартире Би-Би-Си
по вещанию на другие страны, пока из патриотических чувств, помноженных на
глупость и ностальгию, в его голове не родился сумасшедший план. Сначала он
тайком пробрался в родной Брюссель, затем очутился в Арденнах, в лесном
срубе наподобие канадского, потом снова выплыл в Бельгии, на этот раз в
городе Спа, где его благополучно арестовали, после чего он оказался в
Освенциме, в бараке номер 45. Форрест Пунктурио любил деревянные строения. С
редкой теплотой вспоминал он обшитый сосновыми панелями кафетерий в Доме
Буша на лондонской Стрэнд. В течение двух лет он там писал большие
антифашистские передачи в надежде, что их услышат его соотечественники.
Одним из самых приятных для него воспоминаний был свет в кафетерии, который
горел день и ночь со дня объявления войны Германии в сентябре тридцать
восьмого года. Сейчас на дворе был сорок третий, лампочки горели вот уже
пятый год. Однажды гордый и меланхоличный поляк, напившись, разбил плафон
стаканом из-под вина. В другой раз житель Ньюфаундленда, чей дядя погиб,
когда его рыбацкую шхуну торпедировала немецкая подводная лодка, в ярости
шарахнул стулом по канделябру. В обоих случаях светильники быстро и
незаметно восстановили, а все расходы администрация без разговоров взяла на
себя. Вся Европа то и дело погружалась во тьму, но кафетерий Би-Би-Си в
Буш-Хаусе на Стрэнде всегда был ярко освещен.
Однажды солнечным августовским днем сорок третьего года Массиму Трой и