"Саймон Грин. Охотник за смертью. Война" - читать интересную книгу автора

длинный путь. Сейчас наше влияние распространяется далеко за пределы Миста,
и у нас есть инвестиции на многих планетах. Даже на Голгофе. Элайя Гутман
очень нам помог распределить наши денежки. Да, я думаю, это имя тебе
знакомо. Человек, с настоящим и влиянием властью. Это он сообщил нам, что ты
сюда направился.
- Гутман! - произнес Оуэн так, как будто это имя было непристойностью.
- Он не раз пытался втереться в доверие к Восстанию, но я всегда знал, что
его денежные интересы связаны с Империей. Его информация исходит прямо от
императрицы. Когда вы следовали его советам, вы исполняли приказания
Лайонстон, прямо здесь, на мятежной планете. Может ли кто-нибудь из вас
сказать: "Конфликт интересов"?
- Деньги не знают ни лояльности, ни политических интересов, - ответил
Нисон. - Гутман всегда был нам добрым другом.
- Могу поспорить, что был, - процедил Оуэн. Его тон становился все
холоднее. - А когда по его ссудам придется платить, вы найдете деньги,
выжимая их из своих должников. И Мист станет еще одной из планет, истекающих
кровью досуха для поддержания богатства Голгофы.
Он оглядел стол, встретив только скучающие взоры или индифферентные
пожатия плеч.
- Это бизнес, - сказал Дэйли.
- Это несправедливость, - возразил Оуэн. - А я поклялся кровью и честью
положить ей конец. Что означает положить конец вам и вашей маленькой
тепленькой системе. Может быть, я убью всех вас и посмотрю, будут ли ваши
наследники более сговорчивы. Как бы там ни было, ваши деньги пойдут на
поддержку Восстания, как это и намечалось. Как собирался сделать мой отец.
- Я так не думаю, - сказал Нисон. - Охрана! Взять его! Со всех сторон
распахнулись двери, и в комнату вломилась небольшая армия охранников,
вооруженных мечами, секирами и даже несколькими дезинтеграторами. Оуэн
произнес про себя слово форсаж, и знакомая сила наполнила его. Он был
сверхъестественно бодр и быстр, как будто до сих пор он провел всю жизнь во
сне. Он чувствовал, что может сделать что угодно, пойти на любой риск и
победить. Оуэн с трудом подавил в себе это. Так говорил форсаж, а не он сам.
В последнее время он слишком много и часто им пользовался, несмотря на
вытекающие из этого опасности, а он их знал. Но он полагался на изменения,
происшедшие с ним в Лабиринте, которые должны защитить его от этих уродующих
побочных эффектов. Другого выхода не было - работу нужно было сделать. Кровь
стучала у него голове, билась в руке, сжимавшей меч, звала его на битву, и
он ринулся в битву с улыбкой, которая могла с тем же успехом быть оскалом.
Охранники двигались, как в замедленной съемке, когда он бросился в
самую гущу, зная, что немногие обладатели дезинтеграторов не отважатся
пустить их в ход из боязни попасть в своих. С нечеловеческой быстротой и
силой Оуэн орудовал ярко сверкающим мечом, и брызги крови летели во все
стороны. Шестеро за столом орали, выкрикивая проклятия и истерические
приказы, но их заглушал вопль охранников, падавших под мечом Оуэна, как
бараны на бойне. Он мелькал среди них смертоносным призраком, слишком
быстрым, чтобы его можно было остановить или хотя бы парировать его удар, и
его меч трудно было разглядеть. Казалось, он находился одновременно повсюду,
рубя и кромсая, и люди перед ним выли от ужаса и боли. На пол упала
отрубленная у плеча рука, и пальцы ее отчаянно вцеплялись в пустоту. Тела
падали в кровавую кашу, пропитавшую ковер, и уже не вставали. Выстрел