"Саймон Грин. Колдовство в большом городе ("Темная Сторона" #4)" - читать интересную книгу автора

электропроводка, вспыхнули и рассыпались искрами обереги, составлявшие
систему магической защиты, которая охраняла Дворец аукционов в течение
столетий. Она не была рассчитана на вторжение Оттуда.
Я уже догадывался, что это такое. Психонавт - пришелец из другого слоя
реальности, сверху или снизу. Все признаки налицо. Такого гостя не
остановить и не сбить с пути: он либо слишком плотный, либо слишком
бестелесный для наших средств. Я уже встречался с психонавтом, когда был
подмастерьем у старого Карнаки Духознатца. Так несправедливо - уже дважды за
мою короткую жизнь! Хорошо бы сбежать, да не успею...
По мере проявления знаков присутствия психонавта началась паника.
Никому не пожелаю увидеть такого. Метелью закружились энергетические вихри и
засверкали черные радуги. Вспыхнули ауры призраков из другого мира - и тут
же вошли в неодушевленные предметы, которые немедленно обрели отвратительное
подобие жизни. Стены, пол и потолок складывались в жуткие рожи, толстые губы
раздвигались в щербатых улыбках, черные глаза вращались в провалах глазниц,
а хор нечеловеческих голосов распевал прямо в наших головах: "Мы идем! Мы
идем!" Гигантские деревянные пальцы пробили пол и поднялись в воздух между
рядами стульев; все бросились врассыпную, выкрикивая заклинания, бесполезные
против сил, просочившихся из-под самых основ мироздания.
Дешевые деревянные стулья ожили: ножки и спинки превратились в хищные
щупальца, тут же вцепившиеся в тех, кто не успел увернуться. Через мгновение
затрещали хрупкие кости; уши заложило от криков боли. Довольно похрюкивая,
деревянные рожи слизывали пролитую кровь деревянными языками. Стены дышали,
выгибаясь и втягиваясь. Огромный зал раскачивался и содрогался, как корабль
в штормовом море.
Появились полтергейсты, и их число увеличивалось с каждой минутой.
Отслеживать вихрь событий стало невозможно. Незакрепленные предметы
беспорядочно летали по всем направлениям, иногда самостоятельно загораясь.
Одежда то становилась на несколько номеров больше, то лопалась прямо на
теле, внезапно усохнув. Прямо в воздухе полыхали невидимые факелы, вверх по
стенам лениво ползли не то слезы, не то капли пота, падал каменный, град и
дождь из рыб, а люди разговаривали на неизвестных языках.
Я с трудом пробился к Лукреции Грейв, которая стояла на коленях,
отчаянно вцепившись в ножки своего стола. Я поднял ее и поддержал; она
вцепилась в меня, как заблудившийся ребенок. Я-то надеялся, что у нее на
крайний случай припасен какой-нибудь. туз в рукаве, и, похоже, ошибся.
Медведи героически пытались помочь обезумевшим людям, но могли разве только
прикрыть их своими мягкими телами.
Старый дух Дворца аукционов был изгнан, и воцарился новый. Наши головы
немедленно заполнил вихрь неуправляемых эмоций, непринужденно сметавший все
барьеры на своем пути. Вокруг хохотали, плакали, бились в истерике, как
крыса в зубах фокстерьера. Я смеялся так, что кололо в боку, и не мог
остановиться. Потом настал черед первобытных страхов: темноты, высоты и
оборотней. Не выдержав пытки бездействием и отчаянием, люди атаковали друг
друга за неимением иного врага Мужчины и женщины падали на пол и застывали,
парализованные ужасом. Дворец стал незнакомым, чужим местом; те, у кого
хватило силы воли добраться до выхода, вместо дверей обнаружили гладкую
стену. Пути к спасению не было.
Джеки Шейденфрейд раздулся, как рыба фугу; серебряные пуговицы его
эсэсовской шинели рассыпались по полу. Он болезненно хихикал, изнемогая под