"Филиппа Грегори. Вайдекр " - читать интересную книгу автора

влажного от росы, изредка до меня доносились трели неумолчного ночного
дрозда и отрывистый лай лисицы. За окнами первого этажа раздавался голос
отца, разглагольствовавшего о лошадях. Я уже поняла, что тихий человек в
черном добился своего, и скоро Гарри приедет домой.
Мои раздумья были внезапно прерваны появлением какой-то тени на лужайке
перед домом. Я узнала нашего гэймкипера <Гэймкипер - в крупных поместьях
лесник, охраняющий дичь (от браконьеров и т.д.).>, юношу моего возраста, в
сопровождении собаки-ищейки, злейшего врага браконьеров. Увидев свечу на
моем окне, он залез в сад (в котором ему совершенно нечего было делать) и
подошел к моему окну (куда его тоже не приглашали). Несмотря на шелковую
шаль, накинутую поверх ночной сорочки, я чувствовала себя неловко под
горячим взглядом его глаз.
Когда-то мы были друзьями, Ральф и я. Однажды летом, когда Гарри болел
особенно много, и я была предоставлена самой себе, я наткнулась на
незнакомого мальчика в нашем саду. И с высокомерием шестилетнего ребенка
приказала ему уйти. В ответ он толкнул меня, и я упала в розовый куст. Но,
увидев мое огорченное личико, он подал мне руку, чтобы помочь подняться. Я
ухватилась за нее, выкарабкалась из куста и, едва встав на ноги, тут же
укусила его за руку и кинулась бежать со всех ног. Но я побежала не в дом
под защиту взрослых, а мимо нашего фамильного склепа в лес. Это была одна из
тех, никому не ведомых лазеек, которые помогали мне ускользнуть от мамы или
няни. Но этому пронырливому мальчишке она оказалась, конечно, хорошо
известна, и скоро он догнал меня.
Его грязное маленькое лицо сияло широкой ухмылкой, и я улыбнулась в
ответ. Это стало началом нашей дружбы, продолжавшейся все лето и кончившейся
так же внезапно и бездумно, как она и началась. Каждый день тем жарким,
сухим летом я убегала от слишком занятой горничной и мчалась к Ральфу. Он
обычно поджидал меня у речки, и все утро мы ловили рыбу или плескались в
воде, лазали по деревьям, грабили птичьи гнезда, гонялись за бабочками.
Я была свободна, потому что мама и няня днем и ночью ухаживали за
Гарри. Ральф же был свободен, потому что его мать, неряшливого вида женщина,
хозяйка полуразрушенного коттеджа, совершенно не интересовалась ни тем, куда
он пошел, ни тем, чем он занимается. Это делало его прекрасным товарищем, и
мы без устали носились по Вайдекрским лесам, пока мои маленькие ноги не
начинали болеть от усталости.
Мы играли, как деревенские детишки, мало разговаривая, но много делая.
Однако лето скоро кончилось, Гарри поправился, и мама опять начала зорко
следить за белизной моих передничков. По утрам я опять была занята уроками,
и если Ральф и поджидал меня в лесу, где листья на деревьях приобрели
желто-красный оттенок, то во всяком случае, делал это недолго. Вскоре он уже
ходил по пятам за гэймкипером, изучая повадки дичи и набираясь опыта. Папе
доложили о ловком парнишке, и в возрасте восьми лет Ральф уже получал пенни
в день в сезон охоты.
Когда ему исполнилось двенадцать, он работал, как взрослый мужчина,
круглый год на половинном жалованье. Его мать была чужой в наших краях, отец
пропал без вести, и это делало его свободным от семейных уз и,
следовательно, опасным для контрабандистов. Он устроил вольеры для фазанов
около своего коттеджа, который стоял на отшибе, у самой речки, и мог
издалека слышать приближение незваных гостей.
Восемь лет - большой срок в детской жизни, и я почти забыла то лето,