"Джил Грегори. Лунное наваждение " - читать интересную книгу автора

горничную и того позже. Зато Анемон успела во всех подробностях обдумать
свой план.
Утром, умываясь ледяной водой над раковиной и дрожа от холода в
промозглой, сырой комнатушке, девушка со всевозрастающим волнением
взвешивала свое решение. Через четыре дня она доложит Оливеру о результатах
проделанной работы, предоставив ему все сведения о лорде Пелхаме, которые
удастся собрать к тому времени, а потом скажет ему, что должна срочно
уехать. По семейным обстоятельствам. Нужно навестить больную родственницу,
кузину из Кента. Она извинится, выразит свои сожаления, но непременно
добьется того, чтобы ее сняли с задания, а потом закажет билет на ближайший
корабль до Нового Орлеана.
Анемон разрывалась на части. С одной стороны, ей хотелось уехать из
Лондона уже сегодня, чтобы как можно скорее встретиться со своим отцом и
помочь ему в той работе, которую он сейчас выполняет. Но с другой стороны,
девушка понимала: надо подождать, когда вернется Оливер. Она не могла
уехать, не отчитавшись перед ним. Томас Карстейз учил ее свято исполнять
свой долг. Нет, сказала себе Анемон. Закончив утренний туалет и надев
уныло-строгое платье из серого батиста, она задержалась перед маленьким
овальным зеркальцем, висевшим над умывальником, чтобы уложить волосы. "Я
должна дождаться приезда Оливера, передать ему свое донесение и тогда уже
ехать со спокойной совестью".
В зеркале серые глаза Анемон вдруг затуманились. Отцовское письмо
озадачило ее и встревожило. Он просил никому не говорить о нем. Значит,
нельзя было посвятить в происходящее даже Оливера. Странно! Кого же боится
отец в своей собственной разведывательной организации? Должно быть, среди
высокопоставленных чиновников этого ведомства появился предатель. Письмо
предупреждало об опасности, и теперь Анемон страшилась сделать хоть один
неверный шаг. И самое неприятное, что она не знала, откуда ждать беды.
Чтобы приободриться, девушка дотронулась до маленького кармашка,
спрятанного в складках ее юбки. Пальцы нащупали пузырек с лауданумом. Анемон
положила его туда, когда одевалась. Ко всем своим платьям она пришила
потайные кармашки и все время носила пузырек с собой. Трудно предугадать,
когда понадобится временно вывести неприятеля из игры, усыпив его. Скрытый в
складках юбки, пузырек был незаметен, но давал чувство защищенности, как и
пистолет, лежавший в кармане ее плаща.
Еще раз взглянув на свое отражение, Анемон задержала взгляд на светлых
волосах, блестящими волнами струившихся до талии. Она проворно скрутила этот
каскад пепельно-русых локонов в затейливый пучок на затылке, а сверху
закрепила простую наколку из белого кружева. Теперь преображение было
полным. Ее критический взгляд увидел в зеркале стройную молодую девушку
среднего роста, скромную, придерживающуюся строгих правил поведения.
Серое батистовое платье с глухим воротником под самое горло и белыми
манжетами на рукавах не могло скрыть пышной округлости груди и узкой талии,
но это скучное, лишенное элегантности облачение не позволяло в полной мере
судить о грациозном изяществе ее фигуры. Скромный наряд завершали черные
шелковые чулки и черные туфли без пряжек и бантиков.
Она не носила украшений, а на голове не было ничего, кроме кружевной
наколки горничной, которая почти полностью скрывала уложенные в узел светлые
волосы. Спрятать лицо не представлялось возможным, но девушка знала, что оно
не слишком привлекает внимание - маленькое выразительное личико с легкой