"Роберт Грейвс. Божественный Клавдий и его жена Мессалина " - читать интересную книгу автора

временем умер от яда, был провозглашен царем Иудеи в совместном указе
моего деда Антония и двоюродного деда Августа (или Октавиана, как его
тогда называли), положившим начало его тридцатилетнему славному
владычеству над землями, границы которых все время расширялись благодаря
щедрости Августа. У него было, одна за другой, десять жен, среди них две -
его родные племянницы; а умер он, после нескольких неудачных попыток
самоубийства, от самой мучительной, вероятно, и мерзкой болезни, известной
медицине. Я никогда не слышал другого ее названия, кроме как Иродова
немочь, и не знал никого, кто болел бы ею до него; симптомы ее были
следующие: волчий голод, рвота, гной в животе, трупное дыхание, черви,
размножающиеся в половых органах и безостановочные жидкие выделения из
кишечника. Недуг этот причинял ему невыносимые муки и доводил этого
свирепого старика до умоисступления. Евреи считали, что на Ирода пала
божья кара за его кровосмесительные браки. Его первой женой была Мариам
из известного еврейского рода Маккавеев; Ирод страстно был в нее влюблен.
Но однажды, уезжая из Иерусалима в Сирию, чтобы встретиться в Лаодикее с
моим дедом Антонием, он отдал своему гофмейстеру тайный приказ: в случае,
если он падет жертвой происков своих врагов, Мариам следовало умертвить,
чтобы она не попала в руки Антония; такой же приказ он отдал позднее,
отправляясь на Родос для встречи с Августом. (И Антоний, и Август слыли
сластолюбцами.) Когда Мариам узнала об этих приказах, она, естественно,
возмутилась и наговорила в присутствии матери и сестры Ирода много такого,
о чем было бы разумнее промолчать, так как они завидовали власти Мариам
над Иродом; не успел он вернуться, как они пересказали ему ее слова и
обвинили в том, что в его отсутствие она, чтобы ему досадить, совершила
прелюбодеяние,- в качестве ее любовника они назвали того же гофмейстера.
Ирод приказал их обоих казнить. Но затем его стало терзать такое жгучее
горе и раскаяние, что он заболел лихорадкой, чуть не сведшей его в могилу,
а когда поправился, нрав его сделался столь мрачным и жестоким, что
малейшее подозрение приводило к казни даже ближайших друзей и
родственников. Одним из многих, кто пострадал от гнева Ирода, был старший
сын Мариам: оба - он и его младший брат - были казнены по ложному
обвинению их сводного брата, которого Ирод впоследствии тоже казнил, в
заговоре с целью покушения на жизнь отца. Услышав об этих казнях, Август
остроумно заметил: "Я предпочел бы быть свиньей Ирода, чем его сыном".
Будучи по вероисповеданию иудеем, Ирод Великий не мог есть свинины, и его
свиньям, следовательно, ничто не мешало спокойно дожить до старости. Так
вот, этот незадачливый принц, первенец Мариам, и был отцом моего друга
Ирода Агриппы, которого Ирод Великий отправил в Рим в возрасте четырех лет
- как только сделал его сиротой,- чтобы его воспитали при дворе Августа.
Ирод Агриппа и я были сверстниками и много общались между собой благодаря
моему дорогому Постуму, сыну Агриппы, к которому Ирод Агриппа,
естественно, привязался всей душой. Ирод был очень красивый мальчуган,
один из тех, кого отмечал своей приязнью Август, когда приходил в школу
для мальчиков играть в мраморные шарики, чехарду и "блинчики". Но какой же
он был проказник! У Августа был любимый пес, один из этих огромных
храмовых сторожевых псов с пушистым хвостом из Адрана возле Этны, который
не повиновался никому, кроме Августа, разве что Август говорил ему:
"Слушайся такого-то и такого-то, пока я снова тебя не позову". Пес делал,
как ему было приказано, но надо было видеть, каким несчастным тоскливым