"Юрий Греков. Там, на неведомых тропинках" - читать интересную книгу автора Один лишь есть способ отыскать разрыв-траву. Из всех зверей только ежи
умеют отличать ее от другой травы. Весной надо найти ежиное гнездо и дождаться, пока ежиха-мать отлучится по своим делам. Тут и торопись. Обложи железом гнездо, крепко окрути проволокой загородку, чтоб не могла ежиха пробраться к своим малышам. А вокруг расстели белое полотно и затаись. Прибежит ежиха, потычется мордочкой в железную стенку, обежит кругом - никак не пройти. И опять убежит в лес. Тут и гляди в оба. Вскоре возвратится ежиха, неся во рту травинку. Осторожно поднесет ее к железной загородке - трах! - и как ничего не бывало, от загородки и следа нет. Подбегай быстро и хватай травинку - на белом полотне она хорошо видна. И нет тебе преград с этой травкой. Вот так, - заключил мош Костаке, - много слышал я об этой травке, а вот видеть не пришлось. У порога что-то заскреблось. Иляна распахнула дверь и радостно вскрикнула: - Ежишка! Еж перевалился через порог. Во рту у него был зажат длинный стебелек. - Ну, а теперь к Драгошу, девушка. И поторопись! - сказал мош Костаке. Иляна подхватила ежика на руки и птицей вылетела в дверь. Медленно тянулась ночь. Мош Костаке не сомкнул глаз, и мне не спалось. Ухала за окном какая-то ночная птица, поскрипывал под лавкой сверчок, вздыхал старый мош. И вот на рассвете послышались в лесу голоса. Поднялся с лавки мош Костаке, напряженно прислушиваясь. Все ближе голоса, и вот я уже узнаю - Иляна, Драгош, гайдуки. - Здравствуйте, сынки! - шагнул навстречу вошедшим мош Костаке и по Немногословны были гайдуки - за них говорили их сабли, и немногословна была их радость. Посидели, обнявшись, и, усталые от дороги и боя, легли спать. А Ежишка рассказал мне, как все было. В эту ночь, когда он совершил свой первый человеческий подвиг, у него прорезался человечий голос. Тоненький, правда, как у ребенка. Но ведь и сам он был еще совсем сопливым ежонком. Бежала Иляна, едва переводя дыхание и прижимая к груди Ежишку. А он, боясь поранить ее иголками, старался держаться прямо, не сжиматься. Мелькали между ветками звезды, плыла сквозь тучи луна, а Иляна пробиралась сквозь заросли вперед и вперед. Деревья отклоняли ветки, чтобы не ударить девушку, терн прятал свои колючки, чтобы не уколоть, тропинка обегала камни и рытвины, чтоб не споткнулась Иляна. Не зря лес звался гайдуцким. Когда луна перевалила на другую половину неба, добралась Иляна до Старого Дуба. На поляне, раскинув руки и отбросив сабли, храпели стражники: крепко прикованы пленники - не убегут. Прилегла за кустом Иляна, мучительно думая: как быть? Успеет ли она освободить гайдуков прежде, чем проснутся стражники? А вдруг кто-то из них не спит? Тогда не подберешься незаметно, всех порубят. Но тут Ежишка тихонько ткнулся холодным носом в ладошку Иляны и что-то тонко пискнул. Он хотел сказать: "Я пойду", но еще не умел говорить. Но Иляна поняла и тихонько погладила его по колючкам. Ежишка пробежал по траве прямо к Старому Дубу, поднес травинку, как учила его мама-ежиха, к толстым железным цепям и - трах! - разлетелись в пыль оковы. Гайдуки не поняли, откуда пришла свобода. Но такие уж люди |
|
|