"Юрий Греков. Там, на неведомых тропинках" - читать интересную книгу автора

Один лишь есть способ отыскать разрыв-траву. Из всех зверей только ежи
умеют отличать ее от другой травы. Весной надо найти ежиное гнездо и
дождаться, пока ежиха-мать отлучится по своим делам. Тут и торопись. Обложи
железом гнездо, крепко окрути проволокой загородку, чтоб не могла ежиха
пробраться к своим малышам. А вокруг расстели белое полотно и затаись.
Прибежит ежиха, потычется мордочкой в железную стенку, обежит кругом - никак
не пройти. И опять убежит в лес. Тут и гляди в оба. Вскоре возвратится
ежиха, неся во рту травинку. Осторожно поднесет ее к железной загородке -
трах! - и как ничего не бывало, от загородки и следа нет. Подбегай быстро и
хватай травинку - на белом полотне она хорошо видна. И нет тебе преград с
этой травкой. Вот так, - заключил мош Костаке, - много слышал я об этой
травке, а вот видеть не пришлось.
У порога что-то заскреблось. Иляна распахнула дверь и радостно
вскрикнула:
- Ежишка!
Еж перевалился через порог. Во рту у него был зажат длинный стебелек.
- Ну, а теперь к Драгошу, девушка. И поторопись! - сказал мош Костаке.
Иляна подхватила ежика на руки и птицей вылетела в дверь.
Медленно тянулась ночь. Мош Костаке не сомкнул глаз, и мне не спалось.
Ухала за окном какая-то ночная птица, поскрипывал под лавкой сверчок,
вздыхал старый мош.
И вот на рассвете послышались в лесу голоса. Поднялся с лавки мош
Костаке, напряженно прислушиваясь. Все ближе голоса, и вот я уже узнаю -
Иляна, Драгош, гайдуки.
- Здравствуйте, сынки! - шагнул навстречу вошедшим мош Костаке и по
очереди обнялся с каждым.
Немногословны были гайдуки - за них говорили их сабли, и немногословна
была их радость. Посидели, обнявшись, и, усталые от дороги и боя, легли
спать. А Ежишка рассказал мне, как все было. В эту ночь, когда он совершил
свой первый человеческий подвиг, у него прорезался человечий голос.
Тоненький, правда, как у ребенка. Но ведь и сам он был еще совсем сопливым
ежонком.
Бежала Иляна, едва переводя дыхание и прижимая к груди Ежишку. А он,
боясь поранить ее иголками, старался держаться прямо, не сжиматься. Мелькали
между ветками звезды, плыла сквозь тучи луна, а Иляна пробиралась сквозь
заросли вперед и вперед. Деревья отклоняли ветки, чтобы не ударить девушку,
терн прятал свои колючки, чтобы не уколоть, тропинка обегала камни и
рытвины, чтоб не споткнулась Иляна. Не зря лес звался гайдуцким. Когда луна
перевалила на другую половину неба, добралась Иляна до Старого Дуба. На
поляне, раскинув руки и отбросив сабли, храпели стражники: крепко прикованы
пленники - не убегут.
Прилегла за кустом Иляна, мучительно думая: как быть? Успеет ли она
освободить гайдуков прежде, чем проснутся стражники? А вдруг кто-то из них
не спит? Тогда не подберешься незаметно, всех порубят. Но тут Ежишка
тихонько ткнулся холодным носом в ладошку Иляны и что-то тонко пискнул. Он
хотел сказать: "Я пойду", но еще не умел говорить. Но Иляна поняла и
тихонько погладила его по колючкам.
Ежишка пробежал по траве прямо к Старому Дубу, поднес травинку, как
учила его мама-ежиха, к толстым железным цепям и - трах! - разлетелись в
пыль оковы. Гайдуки не поняли, откуда пришла свобода. Но такие уж люди