"И.Грекова. Знакомые люди (Авт.сб. "На испытаниях")" - читать интересную книгу автора

он напрягся. Вот нахал! Читающий возмущен: он чувствует, как в нем растет,
раздувается чувство оскорбленной "приватности" ("privacy" - английское
слово, не имеющее русского эквивалента).
А вот взрослый человек в силу необходимости проталкивается сквозь
толпу. И снова в нем бушует оскорбленная "privacy". Он почти ненавидит
окружающие его плечи, локти, головы. Все эти люди ему мучительно
посторонни, крайне незнакомы. От их близости он неподдельно страдает.
Но когда же, в какой момент совершается в человеке переход от светлого
детского "все знакомы" к взрослому, отчужденному "я их не знаю и знать не
хочу"?
Это - как у кого. У некоторых детей такое "посвящение во взрослые"
наступает рано, слишком рано.
Например (вспоминает Юрий), у семилетней Тани, дочери соседей по дому,
этот переход уже совершился. Девочка худенькая, отвлеченная, ходячая
запятая (Юрий не раз, встречая ее на лестнице, пытался заговорить, но
всегда натыкался на стену вежливо-оскорбленной "privacy" в зеленых
глазах). До чего же она полна уважения к обычаям, разъединяющим людей!
Вместо простого, естественного мира, где все знакомы, ее окружает
искусственный мир церемоний...
Юрий улыбнулся, вспомнив рассказ Таниной матери о "случае с ногой".
Мать-то как раз была смешливая, общительная, и они с Юрием нередко
беседовали у лестничного мусоропровода.
Дело было так: Таня играла на балконе со своим двухлетним братом Сашей,
оставленным взрослыми на ее попечение. Мальчик забавлялся ногой,
оторванной от деревянного паяца-дергунчика. В ноге еще сохранилась тугая
резинка; Саша вытягивал ее, отпускал и с удовольствием слушал звонкий
щелчок. Но вдруг как-то ненароком он выронил ногу, и она упала вниз на
другой балкон.
Саша залился отчаянным ревом. "Ногу! Ногу!" - кричал он и никак не
хотел успокоиться. Таня была в квартире одна с братом и должна была
принять решение. Она знала, что там, внизу, живут Солнцевы (недаром папа,
запрещая им с Сашей прыгать и стучать, всегда говорил: "Не стучите по
потолку Солнцевых!"). Таня - человек долга, а долг повелевал зайти к
Солнцевым и попросить, чтобы они вернули ногу.
Но... беда в том, что Солнцевы были Тане незнакомы! Маленькая девочка в
свои семь лет уже была законченным образцом взрослого, отчужденного от
всех городского жителя. Она знала, что к незнакомым людям обращаться
нельзя, не полагается...
Тем временем Саша не унимался. Он так отчаянно вопил: "Ногу! Ногу!" -
словно решил тут же, на месте, лопнуть и умереть.
Надо было принять решение, и Таня его приняла. Она спустилась по
лестнице на один этаж. Дверь Солнцевых ее пугала - за ней жили незнакомые
люди, и как поступать в таких случаях, было неясно. Таня решила с
кем-нибудь посоветоваться.
Напротив Солнцевых, на той же площадке, жили люди, совсем Тане
незнакомые, даже фамилии их она не знала. Но спросить совета все же не то,
что потребовать ногу, с этим, на худой конец, можно обратиться к
незнакомым. Она нажала кнопку звонка и спросила женщину, отворившую ей
дверь, удобно ли будет, если она, Таня, обратится к Солнцевым по поводу
ноги?