"Эд Гринвуд. Эльминстер в Миф Дранноре ("Забытые королевства") " - читать интересную книгу автора

увитому ползучей лавандой. С хищной грацией она сложила руки на груди и
стала всматриваться поверх водной глади на юг. Сейчас, в лунном свете, эта
гладь напоминала чистую белую простыню - или саван. За ее спиной повисла
тишина, глубокая, почти оглушительная.
Наблюдая за ней, коронель уронил руки. Он терпеливо ожидал. В этом
королевстве воинствующей гордыни, в королевстве, где никогда и ничего не
забывается, труд коронеля по большей части состоял в терпеливом выжидании.
Молодые эльфы никогда этого не понимали.
Благородная леди Старим долго всматривалась в ночь. Почти бесконечно.
Ее руки слегка дрожали, а голос, когда она заговорила, был высоким и таким
же нежным, как внезапно налетевший ветерок:
- Ну что ж, зато теперь я знаю, что должна сделать.
Элтаргрим поднял руку, чтобы своей магической мощью сковать свободу
леди - самое серьезное оскорбление, какое можно нанести главе эльфийского
дома.
И все же он немного опоздал. В ночи внезапно вспыхнул огонь и взлетел
сноп искр там, где встретились их силы. Они боролись довольно долго, но ей
удалось ускользнуть. В руке леди Старим был родовой клинок ее дома, а глаза
не отрывались от коронеля.
- О, как я вас когда-то любила! За Старимов! За Кормантор!
Лунный свет еще раз блеснул на лезвии ее клинка, когда она вонзила его,
по рукоять, в свою грудь. А другой рукой воткнула зуб дракона в яркую,
фонтанирующую струю. Резной клык, казалось, блеснул на мгновение и начал
медленно таять в алом потоке. Из нее вытекло больше крови, чем можно было
ожидать от такого хрупкого тела.
- Элтар... - выдохнула она почти умоляюще, потом глаза ее потемнели еще
больше, она покачнулась. Коронель торопливо сделал шаг вперед и поднял руки,
зарево целебной магии скользнуло по его пальцам, но, увидев это, она
выхватила клинок и опять с силой вонзила его, на этот раз себе в горло.
Он уже почти пробежал то небольшое расстояние, что еще оставалось между
ними, когда она, задыхаясь, сделала неуверенный шаг вперед, опять подняла
залитую кровью руку и глубоко вонзила клинок в свой правый глаз.
Она упала прямо ему на руки, а потом замирающими губами еще пыталась
произнести его имя. От того места, куда она вонзила драконий клык, в небо
поднимался кровавый дымок. А коронель бережно опустил ее на мох, не обращая
внимания на нарастающий, рвущийся в ночное небо рев магии, беснующейся
вокруг него, магии, которая, теперь он это знал, должна была потребовать не
ее, а его жизнь.
- Ох, Линтра, - прошептал он, - разве есть на свете какой-нибудь спор,
который стоил бы твоей окончательной гибели?
Потом он поднялся, посмотрел на блестящие от крови руки и собрал всю
свою волю. Кровь Илдилинтры на руках была кратчайшим путем, по которому ее
бушующая магия доберется до него, если он слишком запоздает со своей.
Коронель вытянул руки и смотрел на них до тех пор, пока с них не
исчезла потемневшая влага, пока ее не сменило светло-голубое свечение
возрождающихся чар, несущихся по его коже, подобно пожару. И вдруг его
накрыла темнота. Коронель поднял взгляд и обнаружил, что смотрит прямо в
разверстую, зловонную, роняющую капли крови пасть дракона.
Это было самое смертоносное заклинание старейших домов королевства,
магия мщения. Она забирала жизнь и того, кто ее пробудил. Некоторые называли