"Михаил Грешнов. Экзамен по космографии" - читать интересную книгу автора

похуже и неуютнее. Может быть, всеми овладел психоз, наваждение? Люди перед
сном говорили о чем-то одном, смотрели фильм? Тоже нет. Часть команды была
занята разговорами о работе, другие играли в шахматы и в триктрак. Ничего
общего!.. Может, и прежде снились одинаковые сны, но не было о них
разговора?..
Никто пока не ставил вопрос, действительно ли четырехпалые посещали
Милену, никто еще не связывал сон с прогулками без скафандров.
На следующую ночь сон приснился экипажу "Радуги" снова. Этот же самый -
со звездолетом, пришельцами и машинами. Может быть, чуточку ярче,
явственнее. Теперь все увидели, что конусы звездолета синие, а цилиндр
золотистого цвета. Кожа на руках и лицах пришельцев серая, глаза черные, с
синеватым металлическим блеском. Не было дымки на горизонте, о которой
говорил Берг. Даль была чистой, словно вымытая дождем. Некоторые из членов
команды различали звуки голосов, шум машин, заметили, что пальцы на руках у
пришельцев гибкие, точно щупальца, без костных суставов.
Это походило на массовую галлюцинацию, и если прошлым утром нами владело
недоумение, то сейчас на лицах можно было прочесть тревогу: что это за
шуточки и чем это может кончиться?.. Встал вопрос о природе сна: отражение
это действительности или наведенное состояние - внушение на расстоянии? Если
внушение, то кто внушает, зачем и откуда? Игра это, предупреждение или
попытка контакта?
Сон повторялся и в следующие ночи. Совсем как кинофильм, - от и до. С той
только разницей, что с каждой ночью становился более ярким, объемным, будто
входил в нас и вообще был не сон, а явь, свидетелями которой мы были все до
единого. Теперь мы видели не только цвет корабля, машин и приборов в руках
пришельцев - замечали вмятины на корпусе звездолета, деления на шкалах
приборов, ромбы фасеток в глазах исследователей. Эти глаза! Врач оказался
прав: взгляд проникал в душу, оставлял там страх и холод металла. Пришельцы
были людьми, как мы, но они были другими: с серой, металлического отлива,
кожей, с жесткой щетиной на голове, щелью рта и треугольным отверстием
вместо носа. Может быть, мы к ним привыкли бы, если бы контакт был
настоящий, но когда они являлись во сне, манипулируя с приборами,
разговаривая между собой и не обращая на нас никакого внимания, когда это
повторялось из ночи в ночь - это действовало потрясающе. Мы уже не
сомневались, что все происходило здесь, на Милене: пришельцы побывали на
планете раньше нас и сумели оставить после себя запись о своем пребывании.
Передавалась ли запись с не замеченного нами спутника или с другой планеты,
- неизвестно. Спутник вокруг планеты наши приборы, пожалуй, засекли бы,
радиоизлучение тоже бы обнаружили.
Проходили ночи и еще ночи, а сон не оставлял нас. Больше: он не давал нам
спать. Заполнял сознание, душу, переселялся в нас. Мы не могли отдыхать.
Стоило закрыть глаза, стоило даже днем присесть и задуматься, - перед
глазами опускался корабль, открывались люки, выходили пришельцы. Все
начиналось сызнова. До последнего слова, до движения пальца на руке
долговязого, когда он вынимал щуп из песка у себя под ногами. Этого не
назовешь сном, галлюцинацией, - это были кошмары, повторяющиеся с
методичностью оборота колес, доводившие нас до изнеможения.
Отгадал ребус Женька Бурмистров. Явился в кают-компанию в белом халате, с
глазами, красными от бессонницы, - несколько дней он колдовал над чем-то в
лаборатории.